Дикий Запад

Хотя Микаэла всего лишь один день не была в городе, облик его за это время резко изменился. Перед лавкой Сликера сидели бледные, истощенные люди и ждали, пока цирюльник пустит им кровь. Грязными платками они все время вытирали пот со лба. Заболевание грозило эпидемией. Среди пациентов были дети, молодые люди и старики, давние жители Колорадо-Спрингс и только что прибывшие переселенцы — болезнь охватила всех. И с какой быстротой она лишала сил и уносила цветущую жизнь, можно было судить по количеству крышек деревянных гробов — Роберт заблаговременно сложил их перед своей мастерской.

Микаэла прошла мимо больных, ожидавших на веранде Сликера, и подошла к дому Донованов. Потому что в первую очередь она должна была посмотреть Эмили и ее больного младенца.

Когда она постучала в дверь дома, ей тотчас открыли. Микаэла очень удивилась, увидев Олив Дэнис. Но быстро взяла себя в руки.

— Я хотела бы посмотреть Эмили и ребенка, — произнесла она твердо.

Кажется, и Олив не предполагала увидеть докторшу так скоро. Несколько нервозно она ответила:

— Обеим лучше, спасибо, — и собралась было снова запереть дверь. Но Микаэла уже поставила ногу на порог.

— Я их лечу и хочу сама посмотреть, в каком они состоянии, — возразила Микаэла. — Если позволите… — С этими словами она отодвинула миссис Олив в сторону и прошла на заднюю половину дома, где и увидела Эмили, уже за швейной машинкой.

Молодая вдова неловким движением тянула материю под иглой, а ногами неравномерно и с явным трудом вращала колесо. На лице у нее блестел пот.

— Эмили! — воскликнула Микаэла с испугом. — Что вы делаете? Вы же должны лежать в постели!

— Ох, доктор Майк… — выдохнула Эмили. — Малышке уже намного лучше. Я даже думаю, что у нее больше нет температуры.

Микаэла нащупала пальцами пульс женщины.

— Это прекрасно. Но вам надо и себя пощадить. Если вы не будете думать о себе…

— Это я посоветовала Эмили заняться сразу работой, — вмешалась миссис Олив. — После смерти моего мужа я именно так и сделала. На следующее утро я сразу же взялась за работу на ранчо. Эмили придется теперь решать кучу проблем. И наверняка она сама лучше всех знает, как она себя чувствует.

Микаэла резко обернулась. Пришло время высказаться начистоту.

— Миссис Олив, — начала она с нажимом и посмотрела твердо на властную даму, — я нисколько не сомневаюсь в том, что вы — прекрасный фермер. Но я ведь не вмешиваюсь в ваши скотоводческие дела. И я требую, чтобы и вы не вставали между мною и моими пациентами. — Голос Микаэлы звучал несколько громче, чем обычно. — Идемте, Эмили, — теперь она снова приветливо обратилась к больной, — вам надо лечь.

Вслед за Эмили она поднялась на несколько ступенек. Посредине лестницы Микаэла еще раз обернулась:

— И кроме того, я хотела бы, чтобы в будущем, если вы соберетесь подарить моим детям опасное оружие, вы бы предварительно поговорили со мной.

Глаза Олив превратились в узенькие щелочки.

— Вашим детям? — прошипела она. — Это не ваши дети. При нормальных обстоятельствах все трое жили бы со мной.

— Я не знаю, что вы считаете «нормальными обстоятельствами». Я только знаю, что на смертном ложе Шарлотта назвала не ваше имя, — ответила Микаэла и пошла наверх.

Когда спустя час Микаэла вышла из дома Эмили, перед лавкой Лорена Брея собралась порядочная толпа. Вглядевшись, Микаэла увидела, что каждый покупатель, выходящий из лавки, тащил столько груза, сколько он мог унести. Она перебежала к зданию почты, где Хорес стоял у перил веранды и все время вытирал платком шею и лоб.

— Что там происходит? — спросила она почтовика.

— Говорят, что у нас здесь, в Колорадо-Спрингс, эпидемия гриппа, — отвечал вежливо, как всегда, Хорес— И что пока свирепствует эпидемия, почтовая карета не приедет к нам.

— Запасаются впрок, — пробормотала Микаэла и посмотрела вслед людям, которые мешками тащили из лавки муку и зерно. Потом поспешила прочь. — Ложитесь в постель, Хорес! Закройте почту! — крикнула она на бегу. — В ближайшие недели нам все равно придется отказаться от писем.

Глава 7 ДО ИЗНЕМОЖЕНИЯ

— Встаньте, пожалуйста, в очередь друг за другом! — Лавочник Лорен Брей пытался установить порядок в толпе покупателей. Старался он, однако, напрасно. Жители Колорадо-Спрингс в панике тащили из лавки все, что было хоть в какой-то степени съедобным, как будто спасаясь от надвигающегося голода. Это выглядело просто как грабеж, с той, правда, разницей, что каждый клал на прилавок определенную сумму денег.

Священник Джонсон напрасно взывал к разуму и говорил о любви к ближнему, предписывающей честно поделить между собой городские запасы. Миссис Олив, которая в это время как раз находилась в лавке брата, втолковывала Джонсону, что все обстоит как раз наоборот: каждый, у кого есть смекалка, будет стараться ухватить для себя как можно больше.

В эти минуты Микаэла пробиралась через толпу. В суматохе она наткнулась на священника.

— Святой отец, я должна с вами поговорить! — закричала она ему еще издали.

— К сожалению, я сейчас занят, — ответил Джонсон, все еще не теряя надежды докричаться до душ прихожан.