Дикий убийца (ЛП)

Воспоминания о нападении Хосе захлестывают меня, превращая мою кровь в лед, и я оцепенело шарю за спиной в поисках чего-нибудь, чего можно было бы использовать в качестве оружия. Все, что угодно, лишь бы руки этого человека не касались меня, чтобы дать мне хоть мгновение сбежать…

Моя рука сжимает бутылку вина, и я выношу ее вперед, сильно ударяя сбоку о лицо мужчины. Он воет от шока и боли, и прежде, чем он успевает опомниться, я хватаюсь за еще одну, разбиваю ее так же сильно, как протискиваюсь мимо него, и бегу обратно к люку. Все мысли о том, чтобы дождаться Левина, забыты, и все, о чем я могу думать, это о том, что я должна выбраться. Что я должна уйти.

Мужчина заворачивает за мной за угол, лицо в крови, осколки стекла вонзились ему в лицо, он что-то бессвязно кричит мне, пошатываясь. В ужасе я хватаюсь за другую бутылку, отскакиваю назад и швыряю ее прямо ему в голову. Бутылка разбивается о его руки, когда он подбрасывает их вверх, жидкость расплескивается по полу. Я с ужасом смотрю, как он поскользнулся и с ужасным звуком рухнул на пол, приземлившись на осколки стекла.

Я не жду, чтобы увидеть, что произойдет дальше. Я поворачиваюсь и бросаюсь к люку, адреналин переполняет меня, и тут я слышу еще один выстрел позади себя. Я быстро разворачиваюсь и бросаюсь к одному из рядов полок, беря в каждую руку по бутылке вина. Держа их наготове, я заворачиваю за угол, но тут меня окликает знакомый голос.

— Елена! Остановись, это я!

Все мое тело дрожит. Я замираю на месте в тот момент, когда слышу голос Левина, и не могу пошевелиться, облегчение переполняет меня, когда я вижу, как он перешагивает через теперь уже мертвое тело напавшего на меня человека, быстро направляясь ко мне.

— Полегче, — говорит он тем же спокойным и успокаивающим тоном, протягивая руку к бутылкам в моих руках. Он забирает их, поворачивая одну, чтобы видеть этикетку, и он улыбается мне сверху вниз.

— Ух ты… это редкий винтаж. Не могу разбить его ни о чью голову.

Что-то в сочетании легкой улыбки на его лице посреди такого хаоса и шутки что-то разбивает во мне. Я чувствую, что обмякаю, мои мышцы слабеют, колени подкашиваются, и я начинаю оседать на пол.

— Эй! Полегче.

Он мгновенно тянется ко мне, подхватывает одной рукой, в другой держит пистолет, оглядываясь назад.

— Пошли. Мы почти закончили.

— Мои родители…

— Я не знаю, — честно говорит он. — Но твой отец — жесткий человек, Елена, и храбрый. Я уверен, что он делает все возможное, чтобы оставаться в безопасности, и чтобы твоя мать тоже была в безопасности.

Это не совсем утешение, но, к своему удивлению, я нахожу, что ценю это. Он не лжет мне, не притворяется, что все в порядке, когда этого вполне могло бы и не быть. Он изложил правду самым простым из возможных способов, и я смотрю на него, невольно чувствуя успокоение.

— Ты можешь опустить меня, — говорю я ему так спокойно, как только могу. — Я могу идти. Я в порядке. У меня просто был момент слабости, вот и все.

— Ты уверена? — Он уже пятится к люку, пистолет все еще наполовину поднят, готовый выстрелить в любой момент. — Я могу нести тебя. Это не составит труда.

Конечно, это не так. Я чувствую, какой он сильный, его мускулистая рука обнимает меня, прижимая к своей груди, как будто я перышко. Честно говоря, я ничего так не хочу, как прижаться к нему, спрятать лицо в его рубашке и отгородиться от всего. От него пахнет теплой кожей, чистым бельем и солоноватым цитрусовым одеколоном, который зажигает искру где-то глубоко внутри меня, ту, на изучение которой у меня нет ни времени, ни сил. Но я также не хочу быть девицей в беде, которую вытаскивают из опасности. Я хочу стоять на своих собственных ногах.

Моя сестра была достаточно храброй, чтобы дать отпор Диего Гонсалесу, укротителю невест, вопреки всем ожиданиям, которые возлагались на нее. Я могу быть достаточно храброй, чтобы выйти отсюда самостоятельно.

— Я уверена, — выдавливаю я, и Левин ненадолго колеблется, затем кивает.

— Я далек от того, чтобы указывать тебе, что делать, — говорит он с полуулыбкой, кивая в сторону люка. — Иди. Получи преимущество, и я последую за тобой убедившись, что за нами никто не придет.

Я с трудом сглатываю, быстро направляясь к нему. Я открываю защелку, подтягиваю ее вверх, хватаюсь за лестницу и спускаюсь по ней так быстро, как только могу, не падая. Я всегда ненавидела такие лестницы, и у меня было очень мало случаев подняться на одну из них, за исключением тех случаев, когда мне нужна была книга с очень высокой полки в библиотеке, а те лестницы прикреплены гораздо лучше, чем эта.

Я чувствую, что не смогу снова дышать, пока не доберусь до дна. Когда мои ноги касаются твердой земли, я отступаю, наблюдая, как Левин спускается за мной. Мгновение спустя я вижу его у входа в люк, он еще раз оглядывается, прежде чем последовать за мной вниз.

У нас все в порядке. Так и должно быть.

Едва я успеваю подумать об этом, как слышу, как сверху хлопает дверь и раздаются новые шаги.