Дикий поток

Рейнольдс шагнул к загону, взглянул на небо, повернулся и побежал обратно в дом, там отыскал и надел дождевик. К этому времени молнии уже почти непрерывно сверкали над головой. Это было поразительно - невероятно. Человек даже может читать книгу при их свете. Вся северная и западная часть неба была испещрена прожилками с несимметричными струнами ослепительного малинового цвета, которые двигались назад и вперед, срывались на землю, подсвечивая небеса, перекрещиваясь и сплетаясь. Гром гремел все громче. Пласт туч на северо-западе вырос ужасающе. Середина его заворачивала к востоку, зловещая, как рок. Холмы, заросли, дорога и здания окутались таинственным красным светом, когда Рейнольдс побежал в загон, где лошади громко ржали от страха. Тем не менее, вокруг не раздавалось ни единого звука, сопровождающего любую грозу, кроме грома. Где-то в горах взвыл ветер, затем внезапно перестал.

Рейнольдс нашел уздечку, одеяло и седло, набросил их на норовистую и встревоженную лошадь, вывел ее из загона и направился вниз вдоль скалы, по краю которой пролегала тропа, ведущая к дому. Он привязал животное в зарослях, так чтобы его не было видно с дороги. Наверху в доме все еще горела керосиновая лампа. Рейнольдс уходя даже не взглянул на Джоэла Джексона. Если он и придет в сознание, то это произойдет еще через несколько часов. Рейнольдс хорошо знал последствия своего удара.

Прошло минут десять - пятнадцать. Теперь он услышал звук, который не был раскатом грома - отдаленное мурлыканье, которое быстро приближалось. Вспышка молнии пронзила небо на юго-востоке. Звук пропал, но потом появился снова. Рейнольдс знал, что это был автомобиль, двигающийся по тропе. Он присел за камнем, окруженным карликовыми дубами, рядом с дорогой, чуть выше того места, где она скользила по самому краю обрыва.

Теперь он хорошо мог видеть фары, мерцающие сквозь деревья, как пара гневных глаз. Глаза закона! - подумал он презрительно и скрестил руки на груди с ядовитым ликованием. Автомобиль остановился, потом двинулся дальше, проехав ворота. Они даже не потрудился закрыть их снова, он знал это и чувствовал бессознательный приступ негодования. Это было типично для законов Бисли - оставьте ворота человека открытыми и пусть весь его скот разбредется.

Теперь автомобиль поднимался в гору, и Рейнольдс напрягся. Либо Лири не слышал дрожащего крика Джексона по телефону, либо он был достаточно безрассуден. Рейнольдс прижался, скрываясь, к склону горы. Огни мелькнули над его головой, когда автомобиль проехал по краю обрыва. Словно молния, предательский свет ослепил его, но фары мелькнули по дуге и отвернулись в ночь, и он все же сумел разглядеть мужчин, сидящих в автомобиле, и блеск оружия. Прямо над головой ревел гром, и причудливые молнии освещали поднимающийся автомобиль. В кратковременной вспышке пламени он увидел, что тот был полон - пять человек, по крайней мере, и возможно, что за рулем сам шеф Лири, хотя он не был в этом уверен, из-за призрачного освещения.

Автомобиль увеличил скорость, огибая скалу, - и тогда Джим Рейнольдс вынул свой кольт, просунул сквозь стебли карликовых дубов и выстрелил при вспышке молнии. Его выстрел слился с громким рокотом грома. Автомобиль потерял управление, когда его водитель упал на руль, словив пулю в голову. Раздались пронзительные крики ужаса, когда машина дернулась в сторону обрыва. Но человек, сидевший рядом с водителем, отбросил ружье и отчаянно вцепился в руль.

Рейнольдс приподнялся, стреляя снова и снова, но уже не мог повторить успех своего первого выстрела. Горячий свинец накрыл машину, и человек вскрикнул, но полицейский крепко держался за руль, удерживая труп, который упал на него. И автомобиль, отвернув от обрыва, оглушительно ревя, дернулся прочь, продрался через кусты и заросли карликовых дубов и врезался с ужасающим грохотом в огромный валун, согнув радиатор и раскидав вокруг людей, словно кегли.

Рейнольдс вскричал от дикой досады и послал последнюю пулю, жестоко взвизгнувшую, в скопление фигур, вяло шевелящихся на земле около разбитой машины. Эти действия заставили их ошеломленный мозг начать свою работу. Они тут же кинулись в ближайшие кусты или попрятались за камнями. Языки пламени начали плевать в его сторону, так как полицейские тут же открыли ответный огонь. Он нырнул обратно в скопление невысоких деревьев. Пули свистели над его головой или разбивались о скалу перед ним, и тут из тьмы рвануло пламя, наполнив все пространство злобным жужжанием, словно рой рассерженных пчел прошерстил ближайшие кусты. Кто-то достал дробовик.

Дикая стрельба говорила о сдавших нервах и разрушенной морали, но Рейнольдс, лежа на земле, тихо перезаряжал свое оружие, ругаясь на то, что патронов осталось так мало.