Дикий опер

Он рассказал ей, как однажды к ней подошел Занкиев, часто пользующийся услугами прелестной сотрудницы. Он сказал, что девушка может хорошо заработать. Но все в этом мире имеет свою цену. За принесенный вовремя поднос со спиртным реально получить доллар, за экспресс-услуги интимного характера – в пятьдесят раз больше. Но при таких способах получения денег, как ни крутись, вознаграждение все равно не будет более одной купюры. Складывать их вместе месяцами – не самое рентабельное предприятие. Он, Занкиев, не знает ни одной горничной, разбогатевшей на чаевых. И не слышал ни об одной проститутке, начавшей зарабатывать в конце карьеры больше, чем зарабатывала ранее. Работай они даже в три смены, их доход увеличится ровно настолько, чтобы последующие дни восстанавливать силы, проедать заработанное и не выходить на работу. Здоровья и гарантий будущей счастливой жизни такой труд не внушает. Напротив, сказал Занкиев, будущее таких людей – потемки.

И он предложил.

Но предложил не сразу. Около недели он возил Майю по ресторанам и другим гостиницам. Однажды даже привез девушку в казино, где выиграл для нее тысячу долларов и тут же подарил, как мелочь.

Майя будет возражать этой новости? А как насчет задокументированных показаний водителя Занкиева и крупье из казино «Князь Игорь»?

И вот, когда управляющий понял, что девушка полюбила нормальную человеческую жизнь, рассказал о новых способах заработков.

Один из таких был не самым приятным, но самым высокооплачиваемым. И самым быстрым, позволяющим уйти от роли прислуги сразу и навсегда. И стать подругой человека, казавшейся ей самым главным в этом мире.

Словом, Занкиев предложил Майе совершить убийство.

Делов-то! – войти в номер, раззадорить клиента, зайти в душ, а после выйти и перерезать ничего не подозревающему мужику горло. Занкиев даже показал Майе нож – тонкий, острый, с зазубринами по обеим сторонам лезвия. Он сказал – если сильно и резко провести им по горлу и накрыть клиента с головой одеялом, то он умрет в течение нескольких минут.

Всего каких-то несколько минут отчаяния, борьбы с самим собой – и на расчетном счете Майи образуются ровно двадцать тысяч самых настоящих долларов США.

Майя сначала отказалась. Воспротивилась, вскричала, что не ожидала такого от любимого человека! На что получила ответ: ни о какой любви речи не шло и идти не может. И никто грязной потаскушкой освещать свой жизненный путь не собирается. Предложение поступило, и Майе теперь не остается выбора, потому как в случае отказа она становится опасным свидетелем, нахождение которого в здравии не входит в планы управляющего.

И Майя поняла, что, увлеченная бриллиантовым туманом, попала в силок, выбраться из которого может лишь с помощью охотника, его установившего. Применить мудрость и выйти из безвыходного положения невозможно, ибо мудрость – это глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт. Жизненного опыта у Майи не было, но главное состояло не в этом, а в отсутствии того, что на этот опыт могло бы опереться.

На всякий случай Занкиев решил Майю проверить и заодно дать почувствовать вкус заработанных денег. Так двадцать первого сентября в Бабушкинском районе, на другом от гостиницы конце Москвы, сначала появляется, а после доставляется в больницу тяжело раненный оборванец – бродяга без определенного места жительства. Но в тот вечер рука у девушки дрогнула, и вместо того, чтобы перерезать горло спящему на земле бомжу, она лишь разрезала на его шее кожу и мышцы. Жертва эксперимента до сих пор жива, ходит по Енисейской и все рассказывает о каком-то мерзавце, который подкрался к нему, беспомощному, полоснул «пером» и обчистил карманы. Для придания пущей важности и представления истории в глобальном свете косоротый отныне гражданин Бекмишев уверяет собутыльников в том, что у него утащили две тысячи долларов. Ему, конечно, никто не верит, над ним смеются! Но знали бы эти весельчаки, насколько близок в своей лжи Бекмишев!

Вполне возможно, что именно на такую сумму после экспериментальной акции и обогатилась «Мисс Тверь». Ведь не мог же Занкиев не заплатить, верно? Копаев, тот на его месте заплатил бы обязательно. Отсчитывал бы купюры медленно, чтобы слить их зелень с обязательным пониманием фигуранта простой истины – кого «мочишь», столько и получаешь.

И когда деньги оказались у Майи, она поняла, что пять минут нервоза – только что, кстати, состоявшегося и в отрицательном смысле на жизнь горничной не повлиявшего – стоят того, чтобы заработать в десять раз больше. Горло, оказывается, режется, как масло. Только в отличие от последнего не крошится.

И Майя дала согласие.

В день, указанный Занкиевым, она остается для «заработков чаевых», благо есть тому оправдание. Политика гостиницы позволяет в дни «большого нашествия» третировать молоденьких горничных, отнимая у них принадлежащий им по праву заработок. Но гостиница в тот день переполнена не была, напротив, почти пустовала, и это было первое, что натолкнуло Антона на подозрения.