Дикий наездник

Хоть дремолист и помог Нуаду забыть о своих ночных тирадах и рыданиях, разрушенные апартаменты живо привели его в чувство.

Он взял мантию, заброшенную на полку с бюстиками диких лордов древности, и кинул ею в Б’сайннада.

— Оденься.

Друг что-то невнятно пробормотал, сгреб теплую одежду и перекатился, почти завернувшись в нее.

Отыскав графин с водой, Нуаду нахлебался из него и лишь затем подошел к двери. Он коснулся пальцами пси-реагирующего металла и, с некоторым трудом сосредоточившись, велел двери открыться.

— Вижу, ты хорошо воспринял наше поражение, — произнес отец.

Он опирался о наружную стену, явно устав от проделанного пути. Позади Найалла стояли хмурые Нэмих с Марифсой. Когда вождь вошел в его покои, родственники остались ждать за дверью.

— Я… — начал Нуаду, но мягкий, хотя и непоколебимый взгляд отца заставил его замолчать.

— Не нужно оправдываться, я ни в чем тебя не виню, сын. — Он поднял с кресла высокий сапог и отставил на пол, прежде чем сесть. — Дикие наездники вправе давать выход своим чувствам, как того захотят.

Нуаду предвосхитил близящуюся оговорку и отступил за кресло, в котором проснулся, словно оно могло защитить его.

— Я знаю, тебя удручает мысль становиться вождем, — продолжил Найалл.

— Меня огорчает, что это означает твою безвременную кончину, отец, — поправил его Нуаду. — Мое сопутствующее возвышение — случайность.

— Но ты так и не предложил отказаться от титула наследника и уступить его сестре, как и не просил меня назначить ее.

— Единокровной сестре, — уточнил Нуаду, немного злее, чем хотел. Ее связи с кланом Ледяной Шепот не в малой степени были причиной его нынешнего плачевного состояния.

— Моей дочери, — ответил ему Найалл, особо выделив последнее слово. Он покачал головой и отмахнулся. — Я не за этим пришел сюда, но твой побег от обязанностей перед кланом после нашей неудачи дал мне время поразмыслить.

— Тебе следовало вызвать меня к себе, отец, — сказал Нуаду. — Не стоило приходить самому.

— Я пытался.

Он почувствовал слабую дрожь воспоминаний, просочившихся сквозь вызванное дремолистом беспамятство. Нуаду гневно закрыл эмпатический канал, пытаясь найти убежище в хандре.

— Да, конечно, — произнес наследник. — Извини.

— Пусть нас и не назначили бегущими-с-ветром, это еще не конец. Есть семь других кланов, меньших домов, должен признать, которые могут отправиться вместе с нами на Агариметею. Алиаса сказал, что провидцы также готовы направить свой конклав для совета и поддержки, в том числе Иллиаку. И иннари все еще ждут от нас вести, согласны ли мы сопровождать их.

— Воля совета…

— Клан Огненное Сердце сражается по моей воле, Нуаду. Совет дискутирует, возлагает титул, но не правит. Близорукость совета связывает нас не сильнее, чем до фиаско с Морозной Волной. Имей мы союзников, имей мы мантию бегущих-с-ветром для укрепления авторитета, отправились бы на Агариметею в большем составе, но этому не суждено произойти.

— Есть ли у нас время? Что говорят ясновидцы? Лорды гробниц становятся сильнее с каждым циклом, пока мы тянем. — Несколько мгновений отец буравил Нуаду безмолвным взором, прежде чем завуалированный укор наконец дошел до него. — Вот почему ты явился за мной через половину Сайм- Ханна.

— Все уже собраны и ждут лишь команды. Ты созовешь диких наездников, Иврайна приведет иннари. Аспектные воины, ясновидцы и меньшие кланы готовятся к отбытию. Но мне нужно знать, поедешь ли ты подле меня? Если считаешь затею опрометчивой, тогда мы подчинимся воле кланов.

— Подле?.. Отец, ты же не думаешь, что покидать рукотворный мир — хорошая идея? Только не в бой. Даже путешествие к Иврайне едва не убило тебя.

— Я уверен, что так или иначе операция не затянется, — сказал Найалл. — Все, кто способен ехать верхом и драться, уйдут вместе с нами. Возможно, клан Огненное Сердце отправится в полном составе. Если ты думаешь, что я пошлю свое семейство на вероятную смерть, а сам останусь в Пламенных Полянах, то ты не мой сын.

— Я понимаю, — торопливо ответил Нуаду, всем сердцем желая доказать ошибочность мнения вождя. — Но как это сделать?

— Говоря, что я поеду, я выражался поэтически, — с невеселой улыбкой сказал ему Найалл. — Я буду сидеть в «Волновом змее» вместе с целителями. Мы будем поддерживать связь, однако я не питаю иллюзий, что поведу войско диких наездников на острие копья.

Нуаду кивнул, а затем, когда слова отца достигли его затуманенных мыслей, еще раз, теперь уже увереннее.

— Хорошо, — сказал Найалл. — Больше никакой секретности. Стяги взовьются высоко, и горны возвестят об отбытии клана Огненное Сердце. И пусть те, кто хочет разделить славу, пойдут за нами.

Нуаду проводил отца до двери, которая с тихим шелестом открылась, явив за собой о чем-то шепчущихся Нэмих и Марифсу. Внезапная напряженность в плечах и мрачные взгляды выдали предмет их разговора.

— Мы встретимся до конца цикла, — передал им Нуаду.

Он остался стоять на пороге, наблюдая, как троица поднялась на балкон небесного катера, а затем скрылась за изгибом башни.