Дикий маршрут

— Вы еще очень молоды. Вам интересно жить и хочется ухватить от жизни побольше. Всего побольше: удовольствий, впечатлений, денег, наконец. И в этом нет ничего плохого, не подумайте, что я осуждаю подобные стремления. Я и сам такой — мне тоже хотелось и денег, и славы. Просто, когда изо всех сил борешься с обстоятельствами, очень велик риск, что борьба эта тебя затянет с головой, станет единственной целью. Единственным способом существования даже. Когда долго борешься за жизнь, вернее, за то, что ты в это понятие вкладываешь — вот эти самые деньги и признание, — постепенно забываешь, зачем вообще эту борьбу начал. Суетишься чего-то, мечешься. А потом остановишься на миг и поймешь, что совсем не стоит эта самая «жизнь» той цены, которую ты готов за нее заплатить. А жизнь в первоначальном, биологическом, смысле вообще штука малоценная.

— Вадим Сергеевич, да что вы такое говорите! — не выдержал Денис. — Я все понимаю: у вас горе такое, вы устали. Но все равно так нельзя думать. Вот увидите, мы скоро выберемся отсюда, и все будет хорошо.

Глушенков посмотрел на него внимательно и снова грустно улыбнулся.

— Вадим Сергеевич, вы, наверно, тоже боитесь, что тут маньяк бродит? — догадался вдруг Денис. — Я понимаю, это очень неприятно. Но вы просто не отходите от основной компании, и ничего страшного не случится. Он же не будет в открытую нападать, правда? Он пока убивает тех, кто один был.

— Да нет никакого маньяка, — сказал Вадим равнодушно. — И бояться здесь нечего.

— Хорошо бы, если так. Но вы все же поосторожней. Все-таки двух человек убили.

Вадим поворошил палкой угли в костре, проследил за взлетевшим снопом искр, проводил взглядом две самые яркие, улетевшие почти к самому небу…

— Убили только Олю, — сказал он твердо. — А ваш друг, я в этом абсолютно уверен, стал жертвой несчастного случая.

— Ничего себе, несчастный случай! Вы голову его видели?

— Видел. Голова очень сильно разбита. Но это могло случиться уже после смерти. Его ведь тащило течением по камням.

— Ну а в воду-то он как попал?

— Да как угодно. Мало ли тонет народу… Голова закружилась или поскользнулся.

Денис помотал головой:

— Не мог он споткнуться. Вы не забывайте, что Лешка не задохлик какой-то. Он, между прочим, рафтер со стажем, спортсмен. У него с координацией все в порядке.

— Я понимаю, что вам неприятно это осознавать, но давайте посмотрим правде в глаза: убивать вашего друга было не за что. И незачем.

— А жену вашу, значит, было за что убивать? — спросил Денис в запале и тут же осекся, прикусил язык.

Вадим снова уставился неподвижным взглядом на тлеющие угли и сказал тихо:

— Олю не за что было убивать. Она была, допустим, не слишком приятным человеком, но и только. Ее не за что было убивать, но было для чего. А смерть вашего друга никому не нужна.

Денис открыл было рот, чтобы выяснить, что Глушенков имеет в виду, говоря о том, что лишать жизни его жену «было для чего», но понял вдруг, что ничего от него не добьется. Вадим снова сидел с отсутствующим видом, как раньше, когда нашли убитую Ольгу. Смотрел перед собой остановившимся взглядом и, кажется, перестал воспринимать происходящее вокруг.

Глава 7

Спать было неудобно. Жестко, тесно и душно под этим чертовым спальником. Вечером Даша радовалась, что ей выпало спать в середине, так, уж точно, не замерзнешь…

Лучше бы мерзла.

Пролежать всю ночь неподвижно, стиснутой с одной стороны Ириной, а с другой Димкой, оказалось сущим мучением. Спина затекла уже через полчаса, о том, чтобы уснуть, даже и не мечталось. Очень хотелось перевернуться на бок или хоть как-то изменить положение тела. Лапник этот проклятый еще. Это с виду сосновые ветки такие мягкие и пушистые, как на новогодней открытке. Любоваться ими хорошо, а вот когда эта дрянь у тебя под боком — тут уж не до такой блажи. А она-то, наивная, думала, что в избушке на голых нарах было неудобно…

Даша выбралась из-под навеса невыспавшаяся и злая. Огляделась вокруг и поплелась ко вчерашнему костровищу. Тело болеть перестало, но навалилась непонятная вялость и какая-то всеохватывающая, вязкая лень.