Дикие земли. Шарп

Марго чмокнула меня в щеку и вспорхнула на перила одного из рядов. Пошла вперед с грацией канатоходки, по пути отбрасывая в сторону попадающиеся под ноги бутылки, шляпы и зазевавшихся зрителей. Кто-то провожал её плотоядными взглядами и одобрительными возгласами, кто-то пытался хамить. Одному она мимоходом зарядила каблуком в лоб.

Я лишь покачал головой ей вслед и снова перевел взгляд на арену. Моего фаворита к тому моменту уже завалили. Кто? Как?! Что ж, хорошо, что я не делал ставок.

В живых тем временем осталось всего пятеро, и среди них я разглядел уже знакомую парочку в длинных, до колен, плащах. Один в светлом, с черной птицей, вышитой на спине. Второй – в черном, с белой птицей. Винсент и Джулс Диксоны. Уже не помню, кто из них кто, да и нет желания выяснять. Главное, что я не ошибся – банда Леммингов тоже в игре. И, похоже, у ее представителей все шансы прорваться в основной круг. Им помогает то, что в общей неразберихе они действуют сообща, прикрывая друг друга. Вот и сейчас – встали спина к спине, отражая атаки наседающих со всех сторон противников.

Мой сосед – франт с золотыми перстнями на пальцах – куда-то испарился. Стало чуть свободнее, но свято место пусто не бывает – ко мне тут же подсел другой зритель. Тоже, похоже, из туристов. Примерно моего возраста, но худощавый, интеллигентный, с холеными длинными пальцами, в сером костюме-тройке в тонкую полоску и шелковом сером цилиндре с изящно загнутыми полями.

– Не возражаете? – чуть приподняв над головой цилиндр, уточнил он.

Улыбка у него была мягкой, располагающей. В отличие от большинства зрителей вокруг, он был спокоен и, похоже, совершенно трезв.

Я молча кивнул, на секунду отвлекаясь от наблюдения за боем.

Диксонам удалось серьезно ранить одного из оставшихся троих противников. Его бывшие союзники, воспользовавшись моментом, сами добили беднягу в спину. Остались двое на двое. И, похоже, вторая двойка тоже была сыгранной, а не стихийно сложилась во время раунда. Оба – здоровые бугаи, уже основательно потрепанные, но не обращающие ни малейшего внимания на раны. Похоже, оба качаются в Живучесть и Силу. Один – так точно чистый джагернаут, еще и в решетчатой костяной кирасе – будто ребра наружу торчат.

Диксоны явно послабее, но более подвижные. Вооружены оба здоровенными ножами Боуи. У их основного противника – широкий тесак, похожий на мясницкий. Второй – тот, что в кирасе – свое оружие где-то посеял, и теперь озирается, выискивая, что бы подобрать. Сам рисунок боя изменился – теперь уже Диксоны перешли в атаку, а двое здоровяков спина к спине встречают их выпады. Толпа притихла, жадно следя за схваткой – сейчас каждый взмах ножа может решить судьбу всего раунда.

– Какая ирония, – с горечью произнес мой сосед, опираясь подбородком на изящную рукоятку трости и наблюдая за ареной из-под полуопущенных век.

Я обернулся к нему, ожидая, что он продолжит свою мысль, но он лишь продолжал лениво наблюдать за схваткой. Потом и вовсе отвлекся, полез за чем-то в карман.

Я прищурился, пытаясь разглядеть его ник, но это пока не удавалось – похоже, у него, как у Марго, какой-то перк на скрытие информации. Либо платная услуга – к ней прибегают многие туристы, стремящиеся сохранить инкогнито.

– В чем ирония-то, старина? – спросил я.

Он достал из кармана пиджака пригоршню крупных черных семечек и высыпал их горкой на перила перед собой. Рядом аккуратно положил свой цилиндр.

– Во всем этом, – он взмахнул ладонью, указывая на ряды зрителей перед нами. – Проходят века. Расцветают и рушатся империи, рождаются новые религии. Человек все глубже вгрызается в ткань мироздания, стремясь к познанию. А любимое развлечение толпы прежнее. Наблюдать за убийством или совокуплением себе подобных. Тысячи лет эволюции – а внутри мы все те же агрессивные и похотливые обезьяны.

– Так и ты сейчас не в консерватории на скрипке пиликаешь.

– А я и не отрицаю, – пожал он плечами. – Ах, простите, мистер Шарп, я не представился. Зовите меня Андерс. Андерс Беринг.

Он протянул мне свою узкую бледную ладонь. Я едва успел пожать её, как толпа взорвалась восторженными возгласами. Зрители на передних рядах повскакивали со своих мест, так что и мне пришлось подняться, чтобы разглядеть, что же там творится на арене.

Вот это поворот! Один из Диксонов – тот, что в светлом плаще – валяется в луже крови, придавленный сверху трупом здоровяка в костяной кирасе. Двое оставшихся бойцов яростно сцепились, полосуя друг друга ножами.

У бугая была одна надежда – на живучесть. Но Диксон оказался шустрее и сообразительнее. Страшный тесак его противника больше подходит для рубящих ударов на средней дистанции. Поэтому главарь Леммингов бросился в клинч и принялся жалить врага в бок, всаживая клинок по самую рукоятку. В реале бы хватило и пары раз. Тут здоровяк выдержал не меньше дюжины, прежде чем начал шататься.

Проклятье… Все-таки один из людей Крысолова будет участвовать в турнире. Ну, ничего, у меня тоже припасен козырь в рукаве. Только вот где он, этот мой рыжеволосый козырь?