Дикая вишня

Сара не шевельнулась. Адам открыл пакет и вынул из него брошюру.

– Сара, в августе я собираюсь в Талеквах. – На секунду замолчав, Адам поймал ее взгляд и слегка улыбнулся. – И я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Сара перестала хмуриться и изумленно уставилась на него.

– Ты собираешься искать свою мать?

– Я понимаю, что она, возможно, больше не живет в Оклахоме, но у нее там до сих пор может оставаться семья. Ты ведь знакома с этим местом, Сара. Ты могла бы стать моим проводником.

– Я не думаю, что это такая хорошая идея.

– Я оплачу твой проезд.

Адам не позволил ей отвести взгляд и увидел, как затрепетали ее ресницы.

– И у нас будут отдельные номера.

– Меня волнует не…

Ее медная кожа покрылась румянцем, и Адам понял, насколько Сара застенчива, насколько невинно притягательна. И, сохрани его Господь, из-за этого он опять захотел ее.

Адам посмотрел в сторону, восстанавливая душевное равновесие. Его поездка не была капризом. Он не выдумал ее, как уловку, чтобы сблизиться с Сарой, он искренне полагал, что это прекрасное начало новой жизни для них обоих.

Он будет искать свою мать, а Сара – снова знакомиться со своими корнями. Ей нужно увидеть отца еще раз – попросить прощения, настоять на том, чтобы помочь ему.

– Тебе не обязательно принимать решение прямо сейчас. Просто пообещай, что подумаешь над этим.

– Адам, я не изменю свою позицию.

Он послал ей дружескую улыбку и пожал плечами.

– Все возможно. Но если и так, то я поеду один.

– Тебе следует бросить эту затею. Притвориться, что ты никогда не натыкался на эти бумаги по усыновлению.

– Я не могу. – Адам не сказал, а будто отрезал. – Мои приемные родители умерли, и я теперь совсем один. Мне нужны ответы на многие вопросы.

Адам поднял пакет с материалами о Талеквах и высыпал брошюры на стол.

Самая верхняя из брошюр бросилась в глаза Саре, и она прочла заголовок: «Путеводитель по историческим местам Талеквах». Адам хотел, чтобы она исполнила роль гида, вернулась в Оклахому на две недели. Он хотел, чтобы Сара вернулась домой.

От отвращения у нее пересохло в горле. Она не может вернуться. Не хочет возвращаться, особенно с Адамом. Он смущал ее, напоминая о звездных ночах в Оклахоме и воинах-чироки, о которых ей когда-то рассказывала мать.

Вызвав в памяти образ воина, Сара внимательно присмотрелась к Адаму. Его волосы были откинуты назад и убраны в конский хвост на затылке. Она никогда не видела его с распущенными волосами и даже не представляла, как он будет выглядеть, когда они рассыплются у него по плечам.

Адам зашуршал бумагами, которые были разложены у него на коленях, потянулся за картой и развернул ее.

– Где ты жила? – поинтересовался он.

Сара заставила себя посмотреть на карту.

– Вот здесь, – указала Сара, представив дружелюбные кварталы, где жил средний класс: дымок барбекю, который наполняет летний воздух воскресным полднем, детские велосипеды, беспорядочно брошенные на свежеподстриженных лужайках, подростки, которые возятся с подержанными машинами, стараясь их починить. – Они, бывало, приходили к нам и советовались с ним.

Адам оторвался от карты.

– Что?.. Кто?..

Сара опомнилась, сообразив, что разговаривает вслух сама с собой.

– Подростки, которые жили по соседству. Мой отец помогал им с машинами, чтобы они ревели громче или ехали быстрее – все зависело от того, какие усовершенствования были у них на уме.

Сара вздрогнула при этом воспоминании. Счастливые времена, когда ее мать была жива, а отец еще не утопил себя в водке.

– Твой отец, наверное, был хорошим автомехаником.

Сара пожала плечами.

– Полагаю, что да. – «Был» и вправду подходящее слово. Свою карьеру, как и все прочее, отец бросил на обочине. После смерти жены для Уильяма Клауда жизнь потеряла всякий смысл.

– Я правда хочу туда поехать, – заметил Адам. Сара внимательно поглядела на карту и увидела, что он говорил о Культурном центре чироки. – Ты когда-нибудь там бывала?

Сара кивнула, зная, что ей не избежать вопросов Адама. Ведь на его лице была написана такая неприкрытая жажда услышать хоть что-нибудь, что свяжет его с родовыми корнями.

– Моя мама рассказывала мне о Культурном центре, – наконец произнесла Сара. – Это было одно из ее любимых мест. Самое большое впечатление на нее производила молитвенная часовня. Она посвящена чироки, которые потеряли свои жизни на Дороге слез… – А теперь часовня напомнила Саре о ее матери, женщине, которая умерла с верой в мечту.

– Ты, должно быть, ужасно по ней скучаешь, – сказал Адам, словно читая мысли Сары.

– Да, но я научилась жить дальше.

– А по отцу ты хоть немного скучаешь?

Она с сомнением пожала плечами.

– Я полагаю, что скучаю по тому, каким он был раньше. Но теперь я понимаю, что это на самом деле был не он сам. Он старался быть таким, каким его хотела видеть мама. Она была из тех чироки, которые говорят на родном языке и придерживаются старых обычаев.

Адам секунду сидел молча, а потом заметил: