Дикая

На следующее утро он преподал мне урок.

— Это — ствол, — сказал он, проводя рукой вдоль всей длины древка ледоруба. — А это — клюв, — добавил он, прикоснувшись пальцем к острому кончику. — А на другом конце — головка.

Ствол? Головка? Я старалась не расхохотаться, как восьмиклассница на уроке сексуального просвещения, но не смогла удержаться.

— Что такое? — спросил Грэг, охватывая ладонью ствол своего ледоруба, но я могла только покачать головой. — Вот, у вас есть две кромки, — продолжал он. — Тупая кромка, — это тесло, или лопатка. Ее используют, чтобы вырубать ступени. А другая, острая, кромка — клюв. Ее используют, чтобы спасти свою задницу, когда соскальзывают со склона горы, — он говорил тоном, который подразумевал, что я все это уже знаю, что он просто освежает основы, прежде чем мы начнем.

— Ага. Ствол, головка, клюв, весло… — подытожила я.

— Тесло, — поправил он. — Начинается с буквы «т». — Мы стояли на крутом берегу реки, это было самое близкое подобие ледяного склона, какое мы сумели найти. — А теперь давайте представим, что вы падаете, — продолжал Грэг, бросаясь вниз по склону, чтобы продемонстрировать наглядно. Падая, он воткнул клюв в глину. — Клюв нужно засадить в снег как можно сильнее, держась за древко одной рукой, за головку другой. Вот так. А как только вам удалось его заякорить, нащупывайте ногами опору.

Я уставилась на него.

— А что, если опоры не найдешь?

— Ну, тогда будете там висеть, — ответил он, перебирая руками по ледорубу.

— А что, если я не смогу висеть там долго? Я имею в виду, у меня же будет рюкзак и все остальное, и, честно говоря, я не настолько сильна, чтобы подтянуться на одной руке.

— Висите и держитесь, — проговорил он бесстрастно. — Если, конечно, не предпочтете скатиться со склона горы.

И я принялась за дело. Снова и снова я бросалась со склона, который становился все более рыхло-глинистым, представляя себе, что скольжу по льду, и снова и снова втыкала клюв своего ледоруба в почву, пока Грэг наблюдал, руководил мною и критиковал мою технику.

Ствол? Головка? Я старалась не расхохотаться, как восьмиклассница на уроке сексуального просвещения, но не смогла удержаться.

Дуг и Том уселись поблизости, притворяясь, что их это совершенно не интересует. Альберт и Мэтт лежали на брезенте, который мы расстелили для них в тени дерева подле Эдова грузовичка, слишком больные, чтобы двигаться куда-то, кроме туалета, куда им приходилось наведываться по нескольку раз в час. Они оба проснулись посреди ночи от болезни, в которой мы все начинали подозревать лямблиоз. Это недуг, спровоцированный водяным паразитом, который вызывает мучительный понос и рвоту, требует специальных медикаментов для лечения и почти всегда означает неделю или две воздержания от маршрута. Вот по этой причине те, кто идет по МТХ, проводят столько времени за разговорами о водяных фильтрах и водных источниках — из страха, что за одно-единственное неверное решение им придется дорого заплатить. Я не знала, где Мэтт и Альберт подхватили то, что они подхватили, но молилась, чтобы со мной не случилось того же. К концу дня все мы столпились над ними, бледными и безвольными, лежавшими на брезенте, убеждая, что сейчас самое время поехать в больницу в Риджкресте. Слишком ослабевшие, чтобы сопротивляться, они смотрели, как мы упаковываем их вещи и загружаем рюкзаки в кузов грузовика Эда.

— Спасибо за помощь — вы так помогли мне облегчить мой рюкзак, — сказала я Альберту, когда мы на минуту остались наедине, прежде чем они уехали. Он отсутствующим взглядом посмотрел на меня со своего брезентового ложа. — Я не смогла бы сделать это сама.

Он слабо улыбнулся мне и кивнул.

— Кстати, — продолжала я, — я хотела сказать вам… о том, почему я решила пройти МТХ. Я развелась. Я была замужем и не так давно развелась. А еще около четырех лет назад умерла моя мама. Ей было всего 45 лет, у нее внезапно обнаружили рак, и она умерла. Это был тяжелый период в моей жизни, и я вроде как сбилась с пути. Поэтому я… — Глаза его расширились, он внимательно смотрел на меня. — Я подумала, что если я пройду маршрут, это поможет мне отыскать свою суть. — Я сделала какой-то неловкий жест ладонью, внезапно лишившись дара речи и немного удивившись, что позволила себе выложить ему столь многое.

Пока я смотрела, как они уезжают, меня захлестнула мощная волна теплого чувства. Эд должен был вернуться через несколько часов, но очень вероятно, что Альберта и Мэтта я больше никогда не увижу.

— Ну, теперь-то ты отыскала свои ориентиры, правда? — сказал он и сел, и лицо его засияло, несмотря на тошноту. Он поднялся, медленно добрел до грузовичка и забрался в кабину, усевшись рядом с сыном. Я залезла в кузов вместе с их рюкзаками и коробкой с вещами, которые мне больше не были нужны, и доехала вместе с ними до универмага. Когда мы до него добрались, Эд притормозил на пару минут; я выпрыгнула из кузова вместе с коробкой и помахала Альберту и Мэтту, крича им вслед: «Удачи!»