Морти звонко захохотала, доставая из ларца баночку с очередной мазью:
– И как, поверила?
– Да мне даже рассказывать ничего не пришлось. Она сама всё домыслила.
Подумать только, как много человеку может сказать убийственное выражение лица и многозначительная фраза «не будем об этом».
– О, эти светлые принцессы! – Морти присела на кровать по соседству, смазывая кончики моих пальцев прозрачным водянистым кремом. – Порой мне кажется, что свой ум они используют исключительно для погони за женихами… да ещё поисков неприятностей.
– Похоже на то. – Я невольно улыбнулась. – Но Криста говорила, что светлые принцессы проводят дни за игрой на арфе и шитьём гобеленов, а в такой ситуации сложно найти неприятности.
– Возможно, после обретения женихов они этим и занимаются. Но до этого момента… – Окунув кончик жемчужно-серого пальца в лекарство, дроу принялась смазывать шрам на моей руке. – Она не рассказывала тебе о принцессе Навинии?
– Навинии?..
– Это Повелительница людей. Ей всего девятнадцать, и она ещё не достигла совершеннолетия, потому формально её пока не короновали и называют принцессой… Утверждают, что она на три четверти эльф, на две четверти человек, а в придачу имеет восьмушку крови лепрекона.
– И в целом получается одна целая триста семьдесят пять тысячных. То есть почти полторы принцессы, – не задумываясь, подсчитала я. – Светлые вообще считать умеют?
Морти замерла, и палец её застыл на моей руке.
– Что? – Под её пристальным взглядом я почувствовала себя неуютно.
– Нет, ничего. – Дроу покачала головой. – Просто когда наш шпион впервые поведал об этом, Лод сказал то же, что и ты. Слово в слово.
Странно, но я смутилась.
– И что там… с почти полуторной принцессой?
– Родители Навинии погибли в резне восемнадцать лет назад. – Морти продолжила втирать мазь в мой шрам. – За неё долго правил Первый Советник её отца, стъорри принцессы. Он любил Навинию, как родную дочь, которой у него не было… но искренне считал, что девушке не место на престоле.
– Стъорри?
– А, ты не знаешь… Тот, кто правит, пока Повелитель не достигнет совершеннолетия.
– Ах, регент, – понимающе кивнула я. – Значит, он как раз был за то, чтобы принцесса играла на арфе и ткала гобелены?