Диего. Вторая жизнь

Я вижу знакомых мамы, людей, с кем она когда–то работала. Однотипные соболезнования, вопросы о нашем здоровье, еще что-то, что является попытками поддержать и ободрить. Я реагирую в режиме робота. Уже нет слез, нет эмоций. Осталась пустота.

– Моника…

Знакомый полушепот заставляет обернуться как раз перед дверями прощального зала.

– Матео, спасибо за все, – также шепотом отвечаю я.

Он только кивает.

Момент самый жуткий, самый душераздирающий навсегда останется в моей памяти.

Бледная, впалые щеки… моя мамочка в этом гробу, обитом черной тканью.

В Мексике приняты яркие похороны. И видимо, Матео не поскупился на всякие традиционные штуки. В левом углу стоит поминальный алтарь. Вверху фото мамы, улыбающейся, еще такой молодой, жизнерадостной. Внизу – венки из цветов и сладости. В день Мертвых, самый странный праздник в Мексике, делают сахарные черепа, пекут печенье в форме человеческих костей, шоколадки в форме гробов и прочей атрибутики смерти.

Я никогда не думала, что все это придется мне увидеть на похоронах самого близкого человека. Казалось, кощунство в стране, которой живу, зашкаливает и есть подобное я никогда не смогу.

– Мама, мамочка, – всхлип Руи выдергивает из тягучих размышлений.

Дети разом прижимаются ко мне, и плачут, не стесняясь слез и громких рыданий. Я сама смотрю на застывшую посмертную маску матери и ощущаю, как пол рушится под ногами, а мир разлетается на острые осколки сожаления.

Кому теперь нужны мы?

Кому теперь нужна я?

Крепче прижимаю Руи, и целую его в мокрую от слез щеку.

– Я буду всегда рядом. Мама тоже с тобой будет рядом. Она как ангел-хранитель будет смотреть на нас с небес, правда же, Мелиса?

Сестра часто кивает.

Счет времени уходит. Я теряюсь в размышлениях, воспоминаниях и грустных предзнаменованиях будущего. Мелиса и Руи успокаиваются. Они сидят рядом, только тяжело вздыхая и с необъятной тоской разглядывая худой силуэт мамы.

Ловлю себя на абсолютно дурацкой мысли: если бы Диего был здесь, обнял, сказал, что он будет рядом, поможет и поддержит меня…

«Моника, ты полная кретинка» – жестко обрываю розовые мечты, которые, похоже, после одноразового секса заполонили напрочь мой разум.

– Время прощания подходит к концу, – в зал заглядывает девушка в красно-белом платье и вежливо улыбается.

Я помню, что у большинства коренных мексиканцев не принято грустить и плакать во время похорон, и вовсе не виню менеджера за эту нелепую эмоцию.

Мы поднимаемся и выходим.

Теперь предстоит прощальное шествие по нашему городку. Я знаю, как провожают в последний путь, и мне хочется как можно быстрее дойти до кладбища. Все потому, что песни, танцы и радость за мою маму оттого, что она обрела настоящее счастье, новую жизнь без страданий и боли, еще больше загоняли в беспросветную депрессию. Я не могу противостоять менталитету мексиканцев, но и не могу вынести эти веселые голоса и радостные улыбки.

Матео, Начо, Альваро и Каэтан несут гроб, и мы идем прямо за ними.

Напряжение пронзает мое тело. Я жду начало традиционных похорон, но все лишь тихо переговариваются, задают вопросы по дальнейшей нашей жизни.

На кладбище меня накрывает полное осознание, что маму я вижу в последний раз. Я закрываю лицо руками и плачу. Нет сил держаться перед сестрой и братом, показывать силу воли и хладнокровность.

Горячие ладони касаются моих плеч, разворачивают на сто восемьдесят градусов, и обоняние приятно щекочет мужской парфюм с нотками свежести.

Я знаю. Это Матео.

– Чш–ш–ш–ш, все будет хорошо. Все образуется. Я помогу, чем смогу, Моника, я обещаю…

Я киваю в знак того, что слышу его слова, принимаю заботу и беспокойство.

– Матео, спасибо… Спасибо тебе за все, – проглатываю горький комок – я думала, что придется терпеть местные традиции с песнями и танцами, но хорошо, что этого не было.

– Я предупредил всех. Тех, кто нарушит данный запрет, мы готовы были увести с прощания с твоей мамой.

Я поднимаю заплаканное лицо и ошарашенно гляжу прямо в темно-карие глаза бывшего. Суровость легкой тенью пробегает по его плотно сжатым губам и серьезному собранному взгляду.

Как хорошо знает меня Матео!

И внутри разрастается ядовитыми водорослями совесть.

Где этот амбал Диего, который оценивает меня, как товар в магазине, относится ко мне, как к куску сочного мяса?! Злоба на пренебрежительное отношение больно бьет прямо в сердце.

– Если бы не ты, не знаю, что бы делала, – признаюсь честно и стараюсь не смотреть в лицо Матео.

Он не подозревает, на что я пошла ради жизни мамы.

После того, как гроб закапывают в землю, ставят крест, и окружающие люди расходятся, приободряя меня и брата с сестрой, Матео предлагает нас подвезти до дома.

Я соглашаюсь, и когда оказываюсь дома, сразу же хватаю сумочку и направляюсь прямиком к Диего.

Я верну ему оставшуюся сумму, и то, что я потратила, тоже верну в полном объеме. Выбегаю на улицу и уверенным шагом направляюсь к бараку, где живет Диего.

Глава 10

Ночной воздух не охлаждает того бушующего огня ярости, что горит внутри меня. Смешивающаяся обида, гнев и жалость к самой себе выкручивают мою душу наизнанку.

Почему же Матео так добр ко мне?