Дичь

— Спасибо! — сказала я. — Смешно знаешь что? Я ведь тоже умею гадать на картах. Но вместо того, чтобы зарабатывать деньги, как баба Шура, я просто отнекиваюсь тем, что я серьезный корреспондент. А я — не корреспондент. Просто копирайтер! Я пишу тлен, потом пью вино, ем хлеб, чтобы не было похмелья и утром бегу назад. Притворяться, будто бы я по-прежнему что-то значу. Я так смутилась, когда Костя врезался в меня, словно фрисби. Даже не хотела ничего начинать. А потом он исчез на два дня и я чуть не спятила…

— Я не знаю, что у вас будет с Костей, — повторила она. — Но я все-таки могла бы помочь тебе с работой. У вас с бабушкой очень похожие голоса. Просто выходи обратно на ее сайт и начинай проводить расклады.

— Но Ютуб не монетизирован.

— А зачем тебе три копейки за тот Ютуб? Делай рекламу, работай по телефону, как Александра, вместо того, чтобы по вечерам пить. Если пойдет, так и бросишь свою работу. С бухгалтерией я тебе с радостью помогу.

Мы опять помолчали. Она скрывала от меня что-то, а я была в самом деле неплохим журналистом и лично хотела знать.

— Что ты пытаешься от меня скрывать? — спросила я в лоб. — Тут даже ведовского дара не нужно, чутья достаточно. Ты мне не доверяешь, или есть что-то, чего я просто не должна о нем знать?

Светлана вздрогнула; лицо скривилось, она часто заморгала.

— Твоя бабушка говорила мне, что твои родители живы, — выдохнула она. — Что она тебя забрала, чтобы воспитать по-своему. А у вас же, тех, кто с рождения даром наделен… Не бывает у вас счастья, Леночка. Максимум, ребенок, а там — судьба сама разведет. Или уйдет мужчина, или умрет. Вот и думаю я… Из головы не выходит…

Я хрипло рассмеялась.

— Вот оно что. И какой же у меня дар?

— Порчельный, — убежденно заявила Светлана.

Глава 18

Костя шел на поправку такими темпами, что даже прославленный Борис Анатольевич удивлялся.

Через неделю он мог сидеть, через две ходить, а через три уже засобирался на выписку.

— Это все моя девочка, — похвастался Костя, перехватив меня за руку, поцеловал. — Она и мертвого вылечит.

Доктор погрустнел; Костя чуть смутился, прокашлялся. Он меня в самом деле убедил, что когда я кладу ладонь ему на живот, он чувствует идущий от нее жар и ему становится лучше. Даже уверял, что не удивлен теперь, почему я выгляжу такой свежей и молодой.

Это от моих волшебных ладошек!

Мы с ним много времени проводили возле больницы, прогуливались или просто болтали на лавке о том, о сем. Его мама нас деликатно оставляла и Костя тараторил всякую хрень. Что он уже вышел из тела, видел хирургов, операционную. Видел, как мы с его мамой сидим под дверью и молимся за него.

А потом его что-то резко толкнуло в бок и он оказался в реанимации.

Я слушала, вспоминая, как он так же само вел себя на прогулках в детском саду. Держал меня за руку, тараторил о всем подряд, пытаясь найти интересную для меня тему. Сейчас ему было уже не шесть, тридцать три, но Костя почти что не изменился.

Он без умолку рассказывал, как меня уже «заценили» все сразу его друзья, как завидуют ему, — ну, конечно. И в запале сказал вдруг:

— Выйду отсюда, сразу же на тебе женюсь! Даже если мне кредит придется брать на самую роскошную свадьбу.

Я опять рассмеялась, вспомнив бессмертное: «Молодая была не молода!», но не стала говорить это вслух. Без вина, я в самом деле помолодела. Хотела сказать ему что-то, но Костя вдруг замер. Уставился на кого-то, поверх моего плеча.

Его лицо изменилось. Стало резким и жестким… как у мента.

— Где мой телефон? — прошептал он, уткнувшись лбом в мою шею, словно мы нежничали.

Я молча подставила раскрытую сумку.

— Михалыч? — шепнул Костя, продолжая прятать трубку у меня в волосах. — Срочно шли машину в травматологию… Потому что я вижу хера, который в меня стрелял!

Я не обернулась рывком, как какая-то слабонервная соплячка. Я просто включила камеру своего собственного смартфона и повела его в сторону.

— Господи! — вырвалось у меня и в кишках все похолодело от ужаса.

На носилках лежал ребенок, — похоже, мальчик, — в животе которого торчал то ли кол, то ли штырь.

Глава 19

Операция прошла идеально: группа захвата в штатского молча прошествовала внутрь, скрутила подозреваемого и вывела его, руками назад. Он выл, как раненая гиена. Какая-то сердобольная женщина визжала на одной ноте. Жена арестованного с надрывом выла:

— Дайте ему проститься!.. Дайте проститься!.. СВОЛОЧИ!

Кто-то из полицейский отмахнулся от женщины, потерявшей рассудок от горя. Я видела, как врачиха, прослушав сердце ребенка, махнула рукой и санитары тут же увезли носилки. Костя не смотрел на меня.

— Ты все правильно сделал!

— У него, как бы, сын умер… А его арестовывают…

Я ударила его по плечу, прошипела в ярости:

— А ты — не сын, что ли? А твоя мать — не мать?!

Я чувствовала себя чудовищем, монстром, психом…

Костя ничего не сказал, только ухватил меня за руку и сухо поцеловал.

— Это просто совпадение, Лен. Это ничего не значит.