Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть!

— Да, мой следующий роман после детектива будет называться «Беатриче. Как бишь ее там» — в честь возлюбленной Данте — и повествовать о некой даме по имени Беатрис Лестрейндж Брэдли, которая лишила меня пьянящей, но губительной отравы под названием «бестселлер» и наставила на путь доблестной охоты на убийц. Аминь! Как там говорится: «В такую ночь печальная Дидона стояла на пустынном берегу…»

— Ладно, теперь о Хэллеме! В ночь убийства он находился в Неот-Хаусе.

— Да, его видела мисс Фиби.

— За ним гнались от особняка, а вскоре, как нам известно, он вынимал стекло тринадцатого века из маленького квадрифолия в храме. Хотя я не думаю, что это происходило именно в ту ночь.

— Но…

— Я считаю, — продолжила миссис Брэдли, — что викарий вынул стекло за пару дней до этого.

— Почему вы так решили? Разве он не порезался тогда куском стекла?

— Разумеется, сначала надо разобраться, о каком викарии мы говорим, — заметила миссис Брэдли.

— Я говорю о Хэллеме, — пожал плечами Джонс, немного удивленный этим бесполезным уточнением.

Но он почувствовал, что у миссис Брэдли есть какие-то факты, о которых он не слышал.

— Я тоже, — вежливо подтвердила миссис Брэдли, — и поэтому считаю очевидным, что мистер Хэллем никогда не мог бы совершить такую элементарную ошибку, как перепутать маленький квадрифолий с окном-розеткой.

— Действительно, в этой церкви нет окна-розетки.

— Разве вам не приходило в голову, что ни один мальчишка не станет швырять камни в маленький квадрифолий, когда в храме есть большое и красивое окно с восточной стороны?

— Вы правы, — пробормотал Джонс. — Но в таком случае… Нет, я ничего не понимаю! Мне показалось, будто я ухватил какую-то мысль, но она сразу исчезла.

— Недавно вы заметили, что я никогда не виделась с мистером Хэллемом до убийства.

— Да. А вы разве виделись?

— Нет, друг мой. В отличие от вас.

— К чему вы клоните?

— Человек, живший у викария со дня убийства до поджога его дома местными сельчанами, — не мистер Хэллем.

— Господи, помилуй! Вы правы! В смысле — вы должны быть правы! Как я не заметил?

— Вы не настолько хорошо знали викария, чтобы вас не мог обмануть человек, изучивший его повадки.

— Нет, просто невероятно! Где были мои глаза? Наверное, я ослеп!

— Ничего подобного. Помните плотную повязку, закрывавшую половину головы? А огромный шарф, которым он якобы лечил невралгию? А то, что он почти не вылезал из постели, прятал голову под простыню и постоянно требовал, чтобы на окнах плотно закрыли шторы? И как он не подпустил к кровати доктора, а позднее и вовсе отказался принять его? Как хрипел, изображая мучительную боль? И как сильно изменилась его внешность?

— Да, — признал Джонс, — помню. Конечно, сразу было видно, что он изменился. Но я решил, что он сходит с ума.

— Не сходит, а давно сошел. Вам эта перемена не показалась слишком быстрой?

— У меня нет опыта в лечении психических болезней, как у вас. Но теперь, когда вы все это сказали, я вспомнил, с каким удовольствием он смаковал непотребные истории про местных жителей. Да, и еще сказал доктору, что он Моисей. Хотя, если подумать, нет ничего удивительного, что меня обвели вокруг пальца. Остальные тоже клюнули на эту удочку.

— Вы считаете? — покачала головой миссис Брэдли. — Я могу перечислить тех, кто не клюнул.

— Например, миссис Флюк?

— Почему вы назвали именно ее?

— Вспомнил мешок с лягушками. Она явно чуяла подвох.

— А еще?

— Может, миссис Пэшен?

— Почему?

— Из-за той истории с летним домиком. Она поняла, чего он хочет, но Миддлтон не решился выдать себя.

— Кстати, вот еще что. Мистер Хэллем был с миссией в Японии.

— Верно. Он привез с собой Нао.

— Тогда почему он говорил про полинезийскую и яванскую магию? Мне это сразу показалось странным и не согласующимся с фактами. Вообще он допустил много ляпов. И этот был одним из худших.

— Господи! Какой же я дурак!

Миссис Брэдли продолжила мягким тоном:

— Вспомните, как он внезапно изменил мнение насчет воды. Настоящий Хэллем был совсем не против давать воду из своего колодца. А поддельный Хэллем — наоборот.

— Как же он сумел убедить Хэллема оставить дом?

— Он и не пытался. В ночь убийства на Хэллема напали возле Неот-Хауса — это было в начале одиннадцатого — и отвезли на машине Миддлтона в развалины замка. Мы с Нао освободили его и поселили в трактире «Долговязый парень», ничего не сказав миссис Корбетт — у нее длинный язык, — но посвятив в свои планы самого Корбетта и молодого Джаспера. — Она усмехнулась. — Это происходило в то время, когда вы лечили голову после удара, полученного в Неот-Хаусе.

— Кстати, кто меня ударил?

— Полагаю, миссис Теббаттс. Бедная женщина, после убийства ее мужа она умирала от страха.

— Почему? Ведь это не она убила его?

— Нет. Но миссис Теббаттс боялась, что станет следующей жертвой, если не выполнит распоряжения Миддлтона.

— Какие?

— Устранить всякие сомнения, что убит был Миддл-тон, а не Теббаттс. Теббаттс лежит больной в постели и никого не может видеть — таковы были инструкции.

— И она решила, что я хочу что-то разнюхать…

— Чем вы и занимались!

— …и огрела меня кирпичом? А Теббаттс был убит…