Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть!

Судя по тону ее голоса, в этих словах заключался какой-то глубокий смысл, но Джонс не уловил его. В наступившей паузе он тщетно пытался поймать смутную мысль, вертевшуюся у него в голове.

— Разумеется, — наконец произнес он. — Кстати, как ваш ужасный запах?

— Исчез, когда умер мистер Миддлтон.

— Неужели? И как это связано?

Миссис Пэшен перевела взгляд с Джонса на Ричарда, терпеливо ждавшего, когда можно будет принять ванну, и ответила:

— «Ночь ночи возвещает знание». Скажу вам больше, мистер Джонс: кто-то снова наслал порчу на нашего викария.

— Что вы имеете в виду?

Она приложила пухлую руку ко лбу и мрачно изрекла:

— Он выбил в церкви окно-розетку и со всей силы разбил лоб о стекло.

— Морбидный символизм, — машинально пробормотал писатель.

— Наверное. Я плохо разбираюсь в современной медицине. Но все равно — на невинного человека навели порчу.

Джонс кивнул. Ричард вежливо спросил:

— Может, мне лучше устроиться в кухне? Вдруг я расплескаю немного воды?

— Так и сделаем, — согласилась миссис Пэшен.

Джонс слышал, как они разговаривали, пока она наливала ему горячую воду. Вскоре миссис Пэшен вернулась в гостиную.

— Если не возражаете, я пойду, мистер Джонс. Можно я выйду через переднюю дверь? Раз уж молодой джентльмен занял кухню.

— Конечно, — ответил Джонс.

Услышав, как закрылась входная дверь, он изогнулся в кресле, чтобы проследить, как миссис Пэшен шествует по саду среди алых маков и пышных роз. Фетида, подумал Джонс, была самой пугливой и мнительной из женщин. Интересно, а что Ричард думает о пяте Ахиллеса?

Позднее к нему снова заглянул Мортмэйн. Когда Джонс спросил его о викарии, тот покачал головой.

— Между нами говоря, — произнес он, — мне кажется, что он сошел с ума. Но нужно мнение другого врача.

— Я послал за миссис Лестрейндж Брэдли, — сообщил Джонс.

— Прекрасно. Нао не пустил меня к нему, но когда я заглянул в окно, Хэллем подошел к стеклу и начал нести полную околесицу. На голове у него была огромная повязка, закрывавшая весь глаз. Он заявил, что является пророком Магометом или еще каким-то библейским персонажем.

— Библейским, о невежественнейший из язычников? — воскликнул Джонс, воспитанный в лоне твердолобой, но хорошо осведомленной уэльской методистской церкви. — Вы хотели сказать «Моисеем», а не «Магометом». Хэллем, может, и сошел с ума, но не до такой же степени! К тому же Моисей был патриархом, а не пророком.

— Я помню, там было что-то на букву «эм», — робко попытался оправдаться доктор.

— Например, мозги набекрень, — отрезал писатель с грубостью, допустимой между друзьями.

Глава XI

«Год назад с беднягой Томом случилась неприятность, и он оказался такого интересного телосложения, что я не смог спасти его от этих жуликов хирургов: он угодил в анатомический зал и стоит теперь среди скелетов».

Джон Гэй. Опера нищего. Акт II, сцена I

Примерно через полчаса после ухода миссис Пэшен Джонсом овладело возбужденное состояние, вероятно, вызванное летней жарой и подвигшее его к целому ряду действий, которые, как мы вскоре увидим, привели к самым неожиданным последствиям.

Какое-то время он сидел и слушал, как Ричард плещется в ванне, декламируя стихи, и по мере того, как его ухо привыкало к ритму пятистопного ямба, Джонс все с большим удивлением обнаруживал, что присутствует при одном из самых лучших исполнений речи Марка Антония из «Юлия Цезаря».

Он приблизился к двери, отделявшей гостиную от кухни, и вошел внутрь. Ричард стоял посреди ванны с неподвижным лицом деревянного божка, полузакрыв глаза и вздернув подбородок, и отбивал такт огромной мочалкой, зажатой у него руке. Его голос медленно и внятно произносил строчки из трагедии:

— «А Брут весьма достойный человек».

— Иди спать, — сказал Джонс. — Ты чем тут занимаешься?

— Читаю свою роль.

— Можешь делать это в кровати. Ты уже помылся?

— Да.

— Тогда марш в постель. Воду из ванны я солью сам. Она нужна мне для сада. Давай сюда полотенце. Вот, возьми маленькое. Пижама у тебя готова? Ладно, я за ней схожу. И не забудь высушить волосы.

Подкрепившись печеньем и молоком с содовой, Ричард отправился спать, а Джонс вернулся в гостиную и принялся за чтение. Внезапно он отложил книгу, подошел к столу и достал из ящика бумагу и почтовые конверты. В следующие полчаса он написал два письма — одно своей жене, а другое — адвокату.

В первом было сказано: «Я нашел мальчика десяти лет, которого хочу усыновить. Что ты думаешь?»

Во втором говорилось: «Как можно усыновить мальчика-сироту десяти лет? Считается, что это племянник убитого Миддлтона, но я полагаю, он сын одной местной пары».

Джонс решил не ждать до утра и отправить письма немедленно. Запечатав конверты, он на цыпочках поднялся наверх. Ричард еще не спал.

— Я хочу сходить на почту, — сообщил Джонс.

— Хорошо.

— Не возражаешь, если оставлю тебя одного?

Ричард усмехнулся.