Дятел

— …Я решил, что могу помочь Кроули… — с мерзкими всхлипами произнес доктор.

Хорнет дернул белую занавеску. Встретился глазами с мутным и пустым трупным взглядом солдафона, которого еще недавно видел в компании Саманты. Отшатнувшись, Джейк уронил жердь, на которой была ширма, и увидел обезглавленное тело в залитой черной кровью медицинской кушетке.

— Я отрезал ему голову! — завопил Митчелл. — Отрезал ее, отрезал!!! Я убил его! Накромсал на части его поганое тельце!

Что-то в кабинете сдвинулось с места, и Джейк едва успел развернуться, чтобы предупредить удар доктора. Всего в нескольких сантиметрах от его щеки полоснул скальпель, пролетев мимо плеча и уйдя по дуге вниз. Оба упали на пол. Искривив улыбку и выплевывая свои черные едкие слюни, доктор щурился и всматривался своими яростными желтыми глазами прямо в лицо Джейка. А тот едва мог удержать наседающего старика. Ногой отпихнув от себя доктора, Хорнет резко распрямился и схватил ширму. Пихнул ей Митчелла в брюхо, опрокинув на спину. И вдруг тяжело выдохнул, поняв, что старик ловко, с прытью, достойной лучшего применения, ушел от нового удара. Джейк махнул еще и еще, но старик, продолжая скалится и пуская слюну, все не попадал под удар. Он умело лавировал, предугадывал движения оппонента, и, опустившись на четвереньки, как леопард подбежал к Джейку и запрыгнул на него спереди.

Повалившись вместе со стариком на себе, Хорнет ощутил страшный удар спиной об скользкий замаранный кровью армейца пол. Сверху на него снова навалился Митчелл, агонизирующими руками стараясь выцарапать глаза. С его губ не слезала поганая кровожадная, залитая слюной улыбка. Пыхтя и вырываясь, Джейк попытался ударить его, однако оплеухи получались вялыми и не сильными. Они только раззадорили старика, который рвал на нем одежду, расцарапывая руки и лицо.

И вдруг Джейк схватился за что-то холодное и металлическое. По наитию рванув это откуда-то с трупа в кушетке, ударил доктора по голове. И вдруг на несколько секунд оглох. По всему его лицу разлилась бурая кровь с остатками мозгов доктора. А само мертвое тело вдруг потяжелело и одеялом свалилось на него сверху. Джейк сжимал в трясущейся руке большущий наградной Кольт.

— Твою мать! — вырвалось у него. — Вот же, твою мать!

Поднявшись и утеревшись, он осмотрелся. Все вокруг было в крови и мозгах. С развороченным черепом, похожим больше на руины древнего Мачу-Пикчу с его большими каменными и выступающими в небо храмами, на полу лежал доктор, лицом вниз. А рядом на серебряном подносе, как чертово кушанье, была голова Кроули, снятая с его окровавленного тела. И Джейк не мог понять, было ли все это с ним в действительности, или же он уже тоже поддался на провокации и пивнул запретного героинового кофейку? В его голове был шум от выстрела. Мысли заплетались клубком шипящих змей, не способных распутаться самостоятельно. Страшный колокольный набат, но не боль. Тяжесть, но не безумная мигрень… Он все еще был живой.

Широко раскрыв от всего этого действа глаза, и не зная, как завопить так, чтобы на душе мгновенно стало легче, он неровно побрел на выход из кабинета доктора. Ускорив шаг и сжав в руках пистолет, пошел обратно на верхние ярусы. Ожидал, что может быть где-то еще там есть спасение. И вдруг ему подумалось, что стоит все рассказать Гримсону. Полковник, должно быть, как человек военный, сможет оперативно решить эту проблему. Пусть и с применением огнеметов. Джейк боялся настолько, что ему было уже наплевать на то, каким именно способом этот бункерный Гитлер будет искоренять угрозу всем оставшимся жителям.

Хорнет пугливо озирался по сторонам, но все еще шел наверх, упрямо и неумолимо. И вдруг впереди закончилась лестничная клетка и начался новый этаж.

…Это было помешательством. Полнейшим и бесповоротным бредом, который мог созреть только в этом месте, как большой сочный и напитанный мощнейшими токсинами из воздуха гриб. И это безумие, по грибницам этого сраного бункера, по его внутренним переплетениям и коридорам, распространялось как болезнь. Сжирало за раз целые громадные экосистемы в виде этажей и отсеков. Все перемешалось в этом подземном американском королевстве. И все, кто жил здесь, перестали быть людьми.