Диаспора

Эниф[68] уже заметил егоё и кинулся навстречу по исцарапанному микрометеорами керамопокрытию — как всегда, на четырех ногах и очень уверенно. Альнат[69] и Мерак[70] последовали за ним с чуть большей осторожностью. Большинство освальдианцев использовали воплотительные программы для симуляции гипотетического тела адаптированного к вакууму плотчика, снабжая заготовку системами воздушной циркуляции, термоизоляторами, инфракрасными каналами связи, настраивая сцепление ладоней и подошв с твердой поверхностью, кропотливо воспроизводя процесс регенерации поврежденных симулированной космической радиацией тканей. Дизайн отличался превосходной функциональностью. Правда, клоны полиса Картер-Циммерман, выходившие в космос, обычно едва превосходили размерами этих Звездных Зверушек, так что брать на борт реальных пассажиров не было решительно никакого смысла. Корпус оставался продуктом допустимой игры воображения, синтетическим ландшафтом, где реальное небо постепенно переходило в иллюзорный звездолет длиною в сотни метров. Такой корабль тысячекратно превосходил массой настоящий полис и мог быть построен только в том случае, если б Диаспора отложила отлет на несколько тысячелетий и накопила достаточно антиводородного топлива для его разгона.

Эниф чуть не врезался в негоё, но в последний момент вильнул в сторону, удержав равновесие. Он обожал демонстрировать, как ловко управляется с Корпусом, но у Бланки не было готового ответа на вопрос, как поступят остальные, случись ему переоценить сцепление и вылететь в открытый космос. Стали бы они, презрев тщательно симулированную физику окружения, возвращать его назад по мановению волшебной палочки — или предпочли бы снарядить честную поисковую миссию?

— Ты проснулась точно через год!

— Да. Я решила сыграть роль твоего весеннего равноденствия — удержать тебя в синхроне с ритмами родного мира. — Бланка не могла с собой совладать. Каждый раз, как освальдианцы раскалывали очередной, старый и крепкий, орешек практической астронавигации с таким видом, будто это была великая тайна веков, онона нет-нет, да и бросала все дела, чтобы, порывшись в потайных конвертах с дополнительными заданиями, выудить оттуда еще какую-нибудь издевательскую придумку, способную поколебать их непревзойденную приспособляемость к ментальным ограничениям межзвездного путешествия.

Эниф счастливо вздохнул.

— О ты, наше темное восходящее солнце, наш ностальгический фосфен на коллективной сетчатке!

Остальные уже подоспели к нему и тут же принялись горячо обсуждать возможность и целесообразность сохранения синхрона с древними астроциклами Земли. То незначительное обстоятельство, что все они принадлежали к пятому поколению уроженцев Картер-Циммермана, а следовательно, в жизни не имели ни единого шанса испытать на себе смену времен года, едва ли стоило принимать в расчет. Когда полис Картер-Циммерман тысячу раз клонировали, а то, что получилось, запустили по тысяче разных направлений, большинство его граждан — из тех, разумеется, что присоединились к Диаспоре, — сознательно решили заморозить свои ментослепки до момента прибытия, избегая скуки и ненужного риска. Если бы ментослепковый файл почему-либо оказался стерт en route[71], и после клонирования его бы даже ни разу не запустили, исходная версия бы ничего не потеряла-даже жизни. Нашлись и граждане, чье решение было несколько иным: запрограммировать экзоличности так, чтобы они активировали ментослепки у цели только в том случае, если бы для этого нашелся достаточно интересный повод. Эти решили упредить даже риск несовпадения желаемого и действительного.

В то же время девяносто два гражданина полиса впали в противоположную крайность: решили пережить каждое из тысячи путешествий. Хотя некоторые из них двигались достаточно быстро, чтобы такие странствия отнимали не больше нескольких мегатау, остальные пребывали в плену предубеждения, что единственно «честной» и «подходящей» для перемещений в физическом мире остается субъективная жизнескорость плотческого эквивалента. За этими нужен был глаз да глаз, чтоб они ненароком с ума не посходили.

— Что новенького-хреновенького? Что я пропустила?

Бланка показывалась на Корпусе не чаще пары раз в год — пускай освальдианцы считают, что онона проводит остальное время в криогенном сне. Поскольку онона решила бодрствовать только в этом, самом коротком путешествии, остальные пассажиры могли бы, пожалуй, счесть столь осторожное погружение в Опыт Диаспоры если и не похвальным, то по крайней мере последовательным.

Мерак привстала на задних лапах, дружелюбно щерясь. Вены на ее горле еще поблескивали фиолетовым после пробежки.

— Ты себе даже не представляешь! Процион переместился почти на шестую часть градуса с тех пор, как ты в последний раз приходила сюда! Альфа Центавра — даже вдвое против того!

Она прикрыла глаза — такое восхищение обуяло ее на миг.

— Разве ты не чувствуешь, Бланка? Ты должна! Это восхитительное чувство параллакса, перемещения меж звезд в трех измерениях… О!