Диаспора

Чуть дальше от берега листва уже блокировала световое излучение океана, но жизнь расплодилась и в тени. Некоторые животные мигрировали вглубь континента, чтобы вырастить потомство, за ними по пятам следовали хищники, но край не был лишен и эндемиков, начиная от растений, получавших от самого леса питательные вещества. Жизнь на Пуанкаре не использовала универсального растворителя, на манер воды, но применяла полдюжины повсеместно встречавшихся молекулярных жидкостей в характерном диапазоне прибрежных температур. Дожди в лесу шли редко, а главные реки, стекавшие из внутренних областей континента и при соприкосновении с магматическим океаном обращавшиеся в пар, приносили мало органики, но по янусовым деревьям вниз стекало достаточно росы, а по пути она еще обогащалась, экстрагируя полезные вещества из разнообразного мусора, чтобы дать начало вторичной экосистеме, насчитывающей несколько тысяч видов.

Были среди них и Отшельники.

Елена обратилась к диаграммам оценочной энергии пищевых цепей и потоков питательных веществ для аналогов хищнического, травоядного, паразитического, симбиотического образа жизни.

— Чем шире охват выборки, тем прочнее свидетельства в пользу этой гипотезы, — сказала она. — Они не только не имеют естественных врагов-хищников и видимых паразитов. Они не сталкиваются с популяционным давлением и закорачиванием пищевых потоков, не болеют, не подвергаются хаотизации популяционной динамики. Даже янусовы деревья не такие: у них иногда наблюдаются процессы скучивания и вымирания от недостатка света. А Отшельники сидят себе в центре всего, и никто их не трогает. Такое впечатление, что вся биосфера сговорилась защищать их от любых мыслимых неприятностей.

Она отобразила пятимерную картинку. Орландо неохотно переключил восприятие, чтобы как следует ее рассмотреть. По словам Елены, Отшельники были моллюскоподобными существами без конечностей и обитали в стационарных полуэкскретированных структурах наподобие панцирей, а иногда закапывались во что-то вроде нор. В таких укрытиях они проводили всю жизнь, питаясь в буквальном смысле слова тем, что в рот попадало. Ни один хищник не развил способностей, необходимых, чтобы их оттуда выковырять, и хотя многие виды научились обходить десятой дорогой подступы к норортам, невезучих жертв Отшельникам всегда хватало. C орбиты их насчитали около шести миллионов, и ни один еще не проявил половой активности, не размножился и не умер.

— Но вполне возможно, что это всего лишь сидячие пугливые существа, которым просто посчастливилось избежать любой опасности и деятельности за время наблюдений, — скептически заметил Карпал. — Я бы не стал безбоязненно экстраполировать их жизненный срок на время в шесть миллионов раз большее периода исследований. Мы еще не наблюдали никаких температурных флуктуаций ядра, а если они происходят, последствия для жизни могут быть опустошительны. Следует уделить большее внимание пустынным ареалам. Если Алхимики здесь, на Пуанкаре, они наверняка держатся поодаль от местной жизни. Зачем им вмешиваться и подстраивать биосферу под нужды этих существ?

— Я не думаю, что они ее подстраивали, — решительно бросила Елена. — Я думаю, что обитатели Пуанкаре справились своими силами.

— Ты считаешь, что эти слизняки знакомы с биотехнологией?

— Не совсем. Но как только они заняли экологическую нишу, к которой не подступишься, потребность в дальнейших изменениях отпадает.

— Даже если они для этого достаточно разумны, — возразил Орландо, — и представления об утопии у них сводятся к вечному сидению сиднем в пещерке, пока еда сама проползает в глотку, то что они могут знать про Алхимиков? Представим, что десять тысяч сверкающих звездолетов пролетели мимо Пуанкаре миллиард лет назад, но даже если Отшельники живут так долго, они могли забыть об этом происшествии. Насколько можно судить, им все равно.

— Откуда нам знать? Разве на Земле Картер-Циммерман выглядел муравейником интеллекта? Мог бы ты сказать, что содержится в полисной библиотеке, просто бросив взгляд на его корпус?

— Не принимай слишком близко к сердцу Орфей, — застонал Карпал. — Если на одной планете в другой вселенной зародился биокомпьютер, это еще не значит, что…

— Существование одного естественного биологического компьютера не доказывает, что они являются обычными продуктами эволюции, — отпарировала Елена. — Но кто сказал, что жизнь на Пуанкаре не умеет их производить? Никто вроде бы не спорит, что на каждую технологическую цивилизацию найдется свой Внеисход. Если обитатели Пуанкаре мастаки в биотехнологии, почему бы им не создать по своим потребностям живых существ вместо машин?