Диаспора

— Ну, полной неопределенностью ваше... гм, состояние ума я бы не назвал, — возразил Листер. — Николаев основательно просветил вас относительно того, чем я успел м-м... поделиться с ним за время наших странствий по Аш-Ларданару. Да и вы сами не дремали — наскребли довольно объемистое досье на вашего покорного слугу...

— Но и полной ясностью мое, как вы выразились, состояние ума не назовешь, — парировал Кай.

— Полной ясности в той истории, что приключилась со мной, не наступит никогда, — с горьковатой иронией уведомил его Листер. — По крайней мере — для меня.

— Так или иначе, мне надо достаточно ясно представить, с чем я... с чем люди вообще столкнулись здесь, — настаивал на своем Кай.

— Не только здесь, — заметил Листер. — И здесь, и на Чуре, и в системе Шарады, и еще в ряде мест Обитаемого Космоса... Просто подпространство оказалось не совсем тем, чем его представляют пассажиры «дальнобойщиков»: средством объехать по кривой «световой порог», средой для ускоренной доставки грузов, пассажиров, сообщений... очень, конечно, капризной и своенравной средой. Средой, которая, как колдун из сказки, ставит свои нелепые, на взгляд профанов, вздорные условия. Но мало ли вздорного и нелепого в нашей жизни?

— Признаюсь, я часто сам воспринимаю эту часть нашего бытия именно так, — пожал плечами Кай. — Хотя сдал в свое время экзамен по факультативному курсу теоретической физики и почитываю популярную литературу. Но, я думаю, пассажиры древних пароходов не вспоминали про теорию тепловых машин, толпясь в очередях на трап, мучаясь морской болезнью или, наоборот, созерцая морскую гладь...

— Хорошее сравнение... — Листер снова принялся разглядывать причудливую раковину. — Пассажиры, созерцающие морскую гладь... а под гладью этой — целый мир, наполненный скрытыми от их наивных взглядов течениями, водоворотами и, главное, жизнью — такой странной, совсем не похожей на нашу, часто ей — этой нашей человеческой жизни — враждебной. Немногим приходится соприкасаться с этой стороной нашего существования. Я из тех, кому «повезло».

— Я не знаю, насколько точен был Кирилл в своем пересказе вашей истории... — осторожно заметил Кай.

— А я и не собираюсь проверять ваши знания в этой области, — несколько нервно прервал его капитан. — Именно эта часть вопроса менее всего важна для дела. Все, что надо знать обо мне, вы узнали. Вам надо теперь уяснить всего лишь несколько основных фактов о том, что такое на самом деле Аш-Ларданар. И вся Инферна в целом.

Кай, которому хотелось поскорее добраться до сути деда во всей этой истории, нетерпеливо заерзал на своем месте. Появившийся из кухоньки с чипсами и пивом Кирилл, боясь пропустить что-либо интересное в исповеди легендарного капитана, быстро расставил банки и подносики на столе и со своей частью провианта потихоньку пристроился в сторонке.

— Это инкубатор... — несколько неожиданно определил Листер. — Инферна — это инкубатор для выращивания Камней. Только и всего.

Кай поперхнулся только что поднесенным ко рту пивом.

— Это образное выражение? — удивленно предположил он.

— Если хотите, то считайте, что это так, — иронически дернул плечом капитан. — Как говорится, все зависит от точки зрения... Но только одни точки зрения принять легче, чем другие. Если бы вы никогда не ели яичницы, то, попав на птицефабрику, обязательно бы решили, что там производят в основном цыплят. Ну и вырастающих из них кур с небольшой примесью редких почему-то петушков. И только потом заметили бы, что куда больше птицефабрика производит яиц, которые только лишь небольшой частью идут на воспроизводство поколения пернатых, а в основном быстренько убывают куда-то на сторону. Та же история и с Инферной. Это только нам — тем, кто про Камни и узнал-то недавно, кажется, что Инферна — это птицефабрика, на которой ранарари разводят друг друга с помощью живых инкубаторов — Ангелов...

Листер задумался на минуту.

— А на самом деле? — подтолкнул его замершую было речь Кай.

— А на самом деле на эту планету и «чертей» и Ангелов высеяли, чтобы затем, когда они приживутся на ней, собирать урожай Камней. Урожай наиболее организованной стадии их жизненного цикла — мыслящих, способных неизвестными нам путями принимать, перерабатывать, транслировать в разумный мозг огромные объемы информации. Их высеяли сюда из своих лабораторных пробирок те, кто просачивается в этот каменистый, плохо для жизни приспособленный мир из щелей, соединяющих его с каким-то другим, так же на него не похожим, как не похожи глубины океанов на ту самую их сияющую гладь, про которую вы только что помянули. Мы ничего не знаем о том мире. Кроме того, что Камни в нем не родятся и изготовить их в нем нельзя, но зато они остро необходимы там кому-то и для чего-то...

— Это довольно оригинальная точка зрения.

Кай потряс головой, пытаясь осмыслить только что услышанное.