Диаспора

— Не знаю, какой готовности вы ждете от меня, а вот что касается вас... У меня создалось впечатление, что вы м-м... ожидаете некоего разрешения на большую откровенность с бывшими коллегами? Или...

— И это тоже... Но не все так просто. Оставим эту тему в покое. Тем более что я вас пригласил вовсе не для того разговора, что у нас получился...

Кай озадаченно почесал нос и воззрился на настоятеля.

Тот задумчиво созерцал шнурок, неторопливо проскальзывающий между пальцами федерального следователя. Потом, подняв глаза, взглянул собеседнику в лицо.

— Я хочу предотвратить провал той операции, которую вы затеяли... Но для этого нам с вами, следователь, надо полностью доверять друг другу... Я понимаю, что требую от вас слишком многого, принимая во внимание мою несанкционированную, скажем так, отставку из рядов федеральной контрразведки, но... Но ничего не поделать — принимайте меня таким, каков я есть... Вот что...

Фальк наклонился поближе к лицу федерального следователя.

— Не буду испытывать вашу верность присяге и «Расписке о неразглашении»... Я буду только рассуждать. Строить предположения о ваших — контрразведки и управления — планах... А ваше дело просто выслушать меня. И — если вам заблагорассудится — высказать в свою очередь какие-то предположения или какие-то комментарии... Идет?

— Идет, — согласился Кай.

Он теперь не слишком держался за тайны операции «Тропа», превращающиеся на глазах в секрет полишинеля.

— Прежде всего, — начал раскручивать маховик нелегкой беседы настоятель, — позволю себе предположить, что корабль, на котором вы столь неблагополучно прибыли на Инферну, был гружен отнюдь не манной крупой... В противном случае, я полагаю, его не стали бы разыскивать люди, занятые не только в Службе спасения. Я имею в виду такие фигуры, как господин Раковски и господин Севелла. У меня создалось такое впечатление, что ваш «Ганимед» предназначен служить приманкой для этой публики... Точнее, не столько он сам, сколько его «груз». Изначально замысел был неплох, но где-то на стадии реализации у вас вышел какой-то сбой. Нечто непредвиденное, не так ли?

— Ну... об этом легко догадаться... — тяжело вздохнул Кай.

— Каким-то образом в деле оказались замешаны еще двое лиц, — продолжал рассуждать вслух господин настоятель. — Похоже, что капитан Джордж Листер затеял с вами и с вашими противниками свою игру. И втянул в нее еще и бывшего космодесантника Кирилла Николаева. Вы бы немного по-другому отнеслись к капитану, если бы знали хоть что-то о его предыдущем пребывании на Инферне...

— С ним вообще связано нечто очень странное, — отозвался федеральный следователь. — Странное, запредельное...

— Да, ваши люди, которые зафрахтовали его корабль, напрасно посчитали, что имеют дело со случайным наемником, — усмехнулся Фальк. — Скорее это он нанял их, а не они его... Впрочем, может быть, нам и не надо вникать в дела этого человека. Если считать, что мы имеем дело с человеком... У вас есть более реальные заботы.

Он наконец отвел взгляд от лица Кая и сосредоточился на чем-то, одному ему различимом в сгущающемся сумраке за спиной федерального следователя.

— Вы рассчитываете на то, что кто-то из крупных покупателей «пепла» пойдет на переговоры с вами, засветится и засветит ту цепочку, которая тянется от него? Что этот «кто-то» по вашей наводке организует что-то вроде экспедиции к тому месту, где упрятан «Ганимед»...

— Я уже не рассчитываю на это. Мой человек попал в руки Раковски. Притом такой человек, который знает практически все о намеченной операции.

— Вы думаете, что Раковски не догадывался о том, с кем имеет дело в вашем лице? — улыбнулся Фальк.

— Если так, то зачем же он совал голову в петлю?

— Да просто потому, что он имеет в своем распоряжении такой козырь, который бьет все ваши карты — с какой бы масти вы ни пошли. Только про существование этого козыря знает не более четырех человек на Инферне. И еще двадцать, не больше, ранарари. Верхушка Общины Отверженных.

— И вы так легко хотите поделиться этим секретом со мной?

— Я не делюсь этим секретом, — рассмеялся Фальк. — Я продаю его вам. Системе. Моя цена — это мой покой. Я демонстрирую свою добрую волю помочь вам. Вы — забываете обо мне.

— На первый раз вам достаточно будет моего слова?

— На первый раз — да. Я бы потребовал большего, если бы нас не поджимало время. И если бы ваш человек влип не по моей вине. Да-да — я прекрасно сознаю, что запри я эту братию, которая свалилась мне на голову вместе с вами, на замок — и не было бы больше никаких проблем. Но я уже никого не запираю и никому ничего не могу запретить. На то я и Высший Посвященный. Я могу лишь убеждать, подавать пример... Впрочем, это уже не относится к делу.

Фальк поднялся и сложил руки за спиной.

— Вы можете расставлять вокруг вашего корабля сколько угодно ловушек и капканов... Раковски и его люди окажутся на «Ганимеде», не потревожив вас. А потом просто поднимут корабль и уйдут на нем за пределы сектора. Вместе с «грузом», естественно. Учтите, что Раковски — не только командир космобота. Он — пилот экстра-класса.