Диаспора

— Я думаю, что у господ «стервятников» сейчас вид еще хуже, — мрачно заметил Рога. — Кстати, там были еще четверо наших — Желтый Чан и двое каких-то... Не знаю я их. Но, — тут Рога с преувеличенным разочарованием развел руками, на которых все еще болтались браслеты наручников, — «пороху» им не досталось. Четвертым был Доминго — тот, что работал с Греком... Ему перепало немного, но в дороге — отстал. Сейчас где-нибудь бродит дурной... Если его снова не сцапали.

— Или если не загнулся... — вставила Дурная Трава. — Ладно, здесь всяк сам за себя...

— Вот что, — Рога отмахнулся от малоприятного разговора. — Инструмент у вас, ребята, с собой? Помогите-ка от этих украшений избавиться, — он тряхнул обрывками цепей. — А потом отступим к лесу и перекемарим до ночи. Сдается мне, что если не в эту ночь, так в следующую урожай будет неплохой...

И тут — именно после этих слов Роги — странное чувство охватило Микиса, чувство, пришедшее из того, так им и не понятого сна, который все еще владел им и вел его какими-то своими зыбкими тропами.

— Послушайте! — заговорил он торопливо и как мог убедительно. — Послушайте меня, господин Петрович! И вы, вы тоже послушайте! У меня... У меня такое чувство, что... что я знаю... Что я могу указать, где... Где находятся те, кто меня сюда... Кто прилетел со мной...

Какая-то странная пауза последовала за этими его словами.

— Слушай, — Дурная Трава пристально смотрела на Микиса. — Да ты ведь не пустой... Ты, братец, при грузе... Ну-ка... Рога, ты раскрутить типа не пробовал?

Чумазая и угловатая девчонка шагнула к Микису, а тот в свою очередь отпрянул назад.

— Да я же все еще под «порохом»... — раздраженно огрызнулся Рога. — Кого я раскрутить могу? Мне сейчас хоть мешок Камней под нос суй — хрен учую...

— Постойте! — остановил обоих Штучка. — Это... Как вас там... Господин Алоиз... Вы что, при грузе будете? Позвольте-ка...

Он решительно сделал шаг вперед и вполне профессиональным движением подхватил Микиса под порядком исхудавшее за последнюю неделю странствий, но все еще внушительное брюшко.

— Угу... Так я и предполагал. Маленький, так сказать, собственный «трезор»...

Палладини отступил еще на шаг и, опередив Картежника, вытянул из-за пояса кожаный кисет и резким движением спрятал его за спину.

— В конце концов... — выкрикнул он. — В конце концов, я же не интересуюсь тем, что вы, мистер — как вас там... Штучка — подобрали в этой чертовой пустыне...

— Да ты, братец... — Штучка, он же Картежник, как-то даже недоуменно переглянулся с Рогой. — Ты, братец, вроде даже не в курсе...

— Он — не «не», а как раз очень даже в курсе, — вдруг резко прервал его Рога. — Ну-ка, выкладывай, что это там у тебя в мешке, Бобер...

С пару минут все трое — Рога, Штучка и Дурная Трава — как-то тупо рассматривали коричневатый, довольно бесформенный и чем-то неприятный Камень, с большой неохотой извлеченный из кисета Микисом:

— Не моя добыча... — разочарованно и с каким-то облегчением выдавил из себя Рога. — Моя бы была — шею б набок свернул стервецу... Ты когда это — до или после?.. — осведомился он у Микиса. — Или — во время?..

— Вместо, — определил Палладини момент обретения им странной добычи. — Я вместо того, чтобы деру дать тогда, когда по нам с вертолетов этих... или не знаю с чего там лупанули... Я как... как зов тогда почувствовал. Призыв...

— Ну что ж... — промолвил Рога, осторожно вкладывая Камень обратно в кисет. — Должно, кого-то еще господа «стервятники» грабанули. Повторяю: была бы моя — уделал бы... — примирительно добавил он. — Ну да еще пообвыкнешь. Поймешь потом: всякую добычу старшему объявлять надо. Старший тут я буду — к твоему сведению. Если еще не просек. Добыча эта, считай, ничья. А раз тебя позвала — не противься. Теперь будет твоя. Первая. Ты к ней присмотрись. И загнать не спеши. Это — твоя судьба. На время хотя бы... Держи. Теперь ты — наш.

— А этот... «желтый порох» ваш... — попытался хоть как-то собраться с мыслями Микис... — У этих... У «стервятников» его почему не оказалось? Они что, не понимают, что ли?

— Это ты, гляжу, ни хрена не понимаешь в здешних делах, — с досадой вздохнул Рога. — Кто, по-твоему, этот «желтый порох» лепит? Да те же, кто и «синюю дурь»!.. Ранарари! А за каким хреном они станут «порох» толкать тем, кто Камни налево сплавляет? Да и действует он — «порох» этот — только на таких вот, как мы с тобой, дурень. Поясняю: на Слышащих. На тех, кто Камни слышит... А «стервятники» сроду богом на этот счет обиженные — только грабежом и рабством живут...

— И вот что еще, — Дурная Трава присела на корточки напротив Микиса. — Ты про зов поминал... Про то, что Камень говорит тебе чего-то... Про тех, кто был с тобой...

— Он что, снова нам голову дурить собрался? — нахмурился Рога.

— Постой, постой... — попридержал его за плечо Штучка. — Тут есть о чем поговорить всерьез. Этот типчик, кажется, действительно не один сюда с неба свалился... Вы тут, друзья, вконец одичали... Радио и телевизор, как я посмотрю, уж и напрочь позабыли... Вы хоть в курсе того, что вокруг-то творится?