Читаем Диаспора полностью

Сон все-таки пришел к нему с рассветом. Может быть, это Камень, по-прежнему крепко прижатый к телу у солнечного сплетения, уговорил капризного Бога Дурных Снов дать покой страннику поневоле. И, может быть, он — этот странный Камень — нашептал Микису то, что ему привиделось во сне. А привиделся ему странный мир. Во всяком случае, не такой, в котором приходилось жить на самом деле. Может быть, такой, каким казался он в детстве — незатейливый и не злой.

В этом мире, как и здесь — в ущелье, под небом Инферны, — наступало утро, и кто-то, доверчивый и мудрый, вел его по скалистой тропке мимо нагромождений залитых светом восходящего солнца и оттого воздушно-легких скал. И мир вокруг был гулок и светел.

Он хотел познакомиться с ним — этот доверчивый и мудрый спутник, и это очень льстило Микису. Но и приносило ему боль. Стыд пронизывал его душу. Стыд и раскаяние за так бездарно прожитую жизнь. Он знал, что не достоин такого к себе отношения, что не о чем с ним, грешным — и еще как грешным, — разговаривать такому исполненному веры в силу добра и разума праведнику. И поэтому он боялся спугнуть его. Даже не поворачивался в его сторону, чтобы ненароком не выдать своим взглядом какого-нибудь низкого помысла.

Он никак не мог понять, о чем толкует ему этот таинственный спутник и куда он ведет его. Они говорили на разных языках — Микис не мог бы точно сказать, на каком языке говорит он сам, и уж точно не имел ни малейшего представления о том, на каком языке обращается к нему удивительный гость его сна. Может быть, в нем не было ни слов, ни даже звуков, в этом языке Мирового Добра. Он и не пытался задуматься над этим, потому что понимал, что живет сейчас во сне, в лучшем из снов, что приходили к нему когда-либо. Что стоит ему впустить в этот сон грубую земную логику, как чудо прервется и он снова окажется в унылом, грязном и жестоком мире чужой и недоброй планеты, в кольце преследователей, в петле не имеющих решения проблем...

И поэтому он плыл и плыл в потоке этой необычной беседы, избегая лишнего движения и лишнего звука. И, как ни странно, это помогало. Постепенно они начинали понимать друг друга. Или Микису казалось, что он начинает понимать и себя и того, другого... Что-то очень важное предстояло тому. Что-то, что должно было изменить его, превратить в какую-то иную сущность. И он хотел с кем-нибудь поделиться своим сокровенным, прежде чем это надвигающееся Изменение, которое наполняло его душу восторгом и тоской, наступит и сделает его иным... Наверное, и его странный спутник почувствовал, что между ними протянулась эта тонкая нить взаимного понимания, поэтому стал внушать Микису новое, что-то, что считал очень важным не вообще, а именно сейчас и здесь.

То, что незримый спутник стремился втолковать Микису, как-то относилось к местам, по которым они шли. И он стал присматриваться к простиравшемуся вокруг пейзажу. Он скоро понял, что идут они по местам, ему уже знакомым — по неуклонно снижающемуся пустынному и безжизненному плато Аш-Ларданар. Теперь тревога стала медленно, но верно заполнять его душу. Нет — не пропасти, разверзающиеся почти у самых ног, пугали его и не опасно нависающие над тропой скальные козырьки — нет... Тревога его была связана с чем-то, что ждало там — дальше, куда вела их тропа, свернуть с которой почему-то было уже нельзя.

Кто-то там ждал помощи, находился в беде, и туда подталкивал, звал его неведомый спутник. Там — во сне — Микис перешел на осторожный, крадущийся шаг и через какой-то промежуток времени вышел из тесной расселины в просвет, открывавшийся на небольшую равнину. Странно — хотя весь мир этого сна был светел и чист, долину эту заливала какая-то призрачная тьма. И средоточием этой тьмы было похожее на творение человеческих рук нагромождение каменных блоков и плит, образующих арки и некое подобие амфитеатра. Странная пародия на тусовку каменных столпов Стоунхенджа...

* * *

— Черт меня возьми... — Ким поднялся с дивана, на котором уже было вздремнул, да вот — не получилось. — Все это глупость — то, что мы сейчас придумали с вами, следователь... Забудьте эту ерунду, как страшный сон...

На пару секунд он задумался над сном, который и впрямь ему только что приснился. И бог его знает, что может сниться агенту на контракте после нескольких часов предельно плотной работы по раскрутке легенды для своего подопечного. Что-то такое, что выдавливает бисеринки холодного пота на лоб и щеки молодого, отрешенного, окунувшегося в беспамятный усталый сон лица. Но Яснов не стал распространяться на этот счет. Помассировал глаза и поплелся в ванную — умыться ледяной водой.

Кай тоже воспользовался этим коротким тайм-аутом, чтобы встряхнуться и влепить себе пару средней силы пощечин. Это вернуло его к реальности. Он заглянул в термос — кофе иссяк. Следователь энергично заходил из угла в угол, готовясь к продолжению разговора со своим напарником

Перейти на страницу:

Все книги серии Хроники XXXIII миров

Джейтест
Джейтест

История Джея — одного из Миров, знакомых читателю по предыдущим книгам серии «Хроники Тридцати Трех Миров», полна темных тайн и загадок, оставшихся в наследство от некогда населявшей ее неземной цивилизации.Но переселенцы с Земли, занятые насущными проблемами освоения нового для них Мира, уделяют этой стороне своего бытия не слишком много внимания. Они не подозревают, что мир этот оказался полигоном, на котором тысячелетиями готовились «коммандос» для беспощадных звездных войн минувших галактических эпох. Полигоном заброшенным, уснувшим, но ждущим своего часа.Герои романа, нашедшие в древних развалинах пульт, приводящий в действие адский тренажер, считают его всего лишь старинной головоломкой. Заблуждение их длится недолго: для того, чтобы выжить самим и спасти свой Мир, им придется пройти до конца цепь запрограммированных неземным разумом испытаний и стать Боевой Пятеркой, готовой для участия в давно закончившемся Сражении. Закончившемся ли?

Борис Федорович Иванов , Борис Фёдорович Иванов

Фантастика / Детективная фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика

Похожие книги