Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием

— О'кей, партнер. Разберемся: скринирование головы Силаева выявило вашу личную роль в известных событиях. Вы — государственный преступник и объявлены в розыск. И в Бирюлеве ждали не меня, а именно вас. Но вы еще не знаете всего расклада. Продолжаю. Нас пасет Гильдия, а это не менее серьезно: целью моей последней акции была наследница Президента, и теперь Клавдий зачищает всех.

Остается лишь насладиться в зеркало, как выползают на лоб глаза Грабера. Вот это ему сюрприз!

Что?.. Что–о–о?!! — Грабер хватает ртом воздух, что твоя камбала. — И вы так спокойно об этом говорите?!

— О чем? Что мы смертники? Или о том, что вы теперь вхожи в наш клуб? Да, мон шер партнер. Вы теперь тоже подлежите уничтожению. Поздравляю. Добро пожаловать. Сам Левински приложил к этому руку. И ваш босс, возможно, тоже. — Про Силаева ронин упомянул уже просто так. До кучи. Грабер взорвался, как сверхновая:

— Вы!!! Да вы!.. Да если бы я!.. — Малоинформативная, но эмоциональная речь. Ронин холодно наблюдал, готовый в случае эксцесса вырубить брызжущего слюной Грабера. — Да я!.. Во что вы меня втравили, Бессон?! Это же верная смерть! Гильдия!

Типичная реакция на упоминание о мощной организации убийц, состоящей из одних париев. Грабер орал так, что, наверное, и на улице было слышно. Ронин шлепнул его по лицу тыльной стороной ладони. Несильно, но больно. Грабер замолк, лишь лупал глазами. Лоб его. покрыла испарина. Ничего, переварит. Помолчал, часто проводя рукой по волосам. Промокнул пострадавшие губы и принялся преувеличенно внимательно рассматривать лицо в обзорном зеркале. Видя, что он готов слушать, ронин заговорил:

— Вы же опытный человек, Грабер. Можете пойти и сдаться властям, но сколько вы проживете, раз такие люди, как Левински и Клавдий, заинтересованы в вашей смерти? Даже в одиночке следственного изолятора СВБ. Ваш единственный, пусть и призрачный шанс — бессмертие. Решайте. Я даю вам полчаса. И прекратите истерику — дайте мне обдумать план дальнейших действий. Я подыхать не намерен.

— Это же вы специально подстроили, Бессон, чтобы завязать меня по самые уши. — Голос Грабера был слаб и жалок.

— А засаду в Бирюлеве тоже я устроил? Будьте реалистом, Грабер!

Грабер в душе так и остался начальником отдела технической безопасности. Иначе бы он не поднялся так высоко по служебной лестнице и уж тем более не заимел бы золотой карты на предъявителя с солидной суммой. И буквально через пять минут он задал вопрос.

— Так на кого же ты работаешь, Бессон? Если Гильдия тебя приговорила к смерти?

— На себя. Исключительно и только на себя.

* * *

Грабер всколыхнул во мне те самые мысли, которых я так не хотел извлекать из пыльных уголков души. Пришлось усиленно переключать поток сознания на более насущные вещи. Стоило, пожалуй, прослушать последние новости.

Из новостей стало ясно, что Гарри Левински тщательно избегает встреч со следствием. И еще, что он уже без пяти минут наследник. Тестирование господина Президента дало неожиданный результат — Президент не может иметь потомства. В свете запрета на клонирование шансы Гарри сильно повысились. Идут бурные дебаты в парламенте. На одном из каналов удалось поймать разглагольствования самого бастарда об опасениях за собственную жизнь. «Знаете, господа журналисты, .. — вещал ублюдок, и я отметил, что моя ненависть к нему несколько превышает обычный уровень отношения к личным врагам. — В последнее время произошли известные вам события и в моей личной епархии. Я имею в виду гибель моего заместителя. Не вызывает сомнений… — Повинуясь неясному еще позыву, я вывел на приборную панель стереопроекцию, вглядываясь в лицо Гарри, Грабер тоже оторвал взгляд от своей обожаемой физиономии в зеркале. — …что в нашем обществе действуют деструктивные силы, и служба безопасности уже предупредила меня о возможных следующих покушениях. Как вы понимаете, мишенью буду именно я. Я говорю вам об этом в надежде, что эти силы поймут, что я предупрежден, а вы все вместе со мной… — Вот самодовольный ублюдок! Сплошное «яканье“. — …Поэтому я вынужден сократить время своего пребывания в вашем приятном обществе. Я стараюсь проводить его в своих личных владениях, поскольку не уверен в способности наших доблестных правоохранительных органов защитить мою жизнь и достоинство. Вы понимаете, о чем я говорю?..»

Среди журналюг прошелестело веселенькое оживление — догадались, что он намекает на вторжение внешников в центр. И вправду, его тогда могли запросто хлопнуть в горячке, и никто бы И вякнуть не успел. Жаль, я сам до него тогда не мог добраться.

«Скажите, господин Левински! Вы используете методы прикрытия в своих деловых поездках? Или, скажем, двойников?»

«Позвольте, господа, не отвечать на ваш вопрос!» — Гарри натянуто улыбается прямо в визор, делает знак, и его секретарь начинает вещать: «Время вышло, господа! Конференция закончена!»

И тут на меня наконец снисходит идея. Оборачиваюсь к Граберу: