Девушка ждёт

– Конечно, нет. Видно, вам пришлось очень туго.

– Хоть ложись да помирай. Мы с сестрой едва сводим концы с концами, когда обе работаем полный день. А тут она болела целых пять недель, да я еще как нарочно потеряла кошелек с тридцатью шиллингами. Тут уж я была ни при чем.

– Да, не повезло.

– Ужасно не повезло! Если бы я на самом деле была гулящая, – разве бы они меня сцапали! Вся беда-то, что я – в первый раз. Бьюсь об заклад, у вас, у богатых, девушкам все сходит с рук, когда они хотят подработать.

– Что ж, – сказала Динни, – наверно, у нас и в самом деле есть девушки, которые не прочь подработать, ничем не гнушаясь. Но лично я думаю, что без любви это нехорошо; наверно, я слишком старомодна.

Девушка снова поглядела на нее долгим и на этот раз почти восхищенным взглядом.

– Так вы ж настоящая леди, мисс. По правде сказать, я и сама бы не прочь быть леди, но кем уродишься, тем и останешься.

Динни поморщилась.

– А что такое леди? Самые настоящие леди, каких я знаю, – это наши деревенские старушки.

– Правда?

– Да. А некоторые продавщицы тут, в магазинах, хоть кому ровня.

– Что ж, среди нас и вправду есть ужасно хорошие девушки. Вот моя сестра, например, – она куда лучше меня. Она бы на такое дело ни за что не пошла. Я не забуду, что мне говорил ваш дядя, но за себя все-таки не поручусь. Люблю пожить всласть, когда можно; а почему бы и нет?

– Весь вопрос в том, что такое жить всласть. Неужели это – случайная встреча с мужчиной? По-моему, в этом сладости мало.

Девушка кивнула.

– Что правда, то правда. Но когда тебе так нужны деньги, что хоть криком кричи, тут на что угодно пойдешь. Вы уж мне поверьте.

Теперь кивнула Динни.

– А дядя у меня славный, верно?

– Настоящий джентльмен, – никогда не донимает человека божественным. И всегда готов помочь из своего кармана, если только там что-нибудь есть.

– Кажется, это бывает редко, – сказала Динни. – У нас небогатая семья.

– Не деньги делают джентльмена.

Динни отнеслась к этому афоризму без всякого восторга – она его слышала уже не первый раз.

– Пожалуй, здесь нам лучше сесть в автобус, – сказала она.

День выдался солнечный, и они забрались на открытый верх.

– Вам нравится Риджент-стрит после перестройки?

– Очень! Она стала очень нарядная.

– Разве старая улица не была лучше?

– Что вы! Такая скучная, все дома желтые, одинаковые.

– Зато она не была похожа на другие улицы, а однообразие домов на этом повороте создавало общий ансамбль.

Девушка, видно, сообразила, что спор возник из-за разницы во вкусах; она запнулась, но потом сказала решительно:

– Нет, сейчас она стала куда веселее. Жизни больше, и не так все под одну гребенку, как раньше.

– Да?

– Люблю ездить на верхушке автобуса, – продолжала девушка, – столько всего увидишь. Жизнь-то ведь идет.

Эти слова, сказанные с простонародной интонацией, поразили Динни. Разве ее жизнь не сплошное прозябание? Разве есть в ней опасности или приключения? У людей, которым надо зарабатывать на хлеб, жизнь куда богаче. Ее же единственное занятие заключается в том, чтобы не иметь никакого занятия. И, подумав о Джин, она сказала:

– К сожалению, у меня очень бесцветная жизнь. Я всегда словно чего-то жду.

Миллисент снова поглядела на нее искоса.

– Ну, такой хорошенькой, как вы, наверно, весело живется!

– Хорошенькой? Я же курносая.

– Зато в вас много шику. Шик – это все. Я всегда говорю: какая б ты хорошенькая ни была, без шику ты нуль.

– Я бы предпочла быть хорошенькой.

– Ну, нет. Смазливой может быть кто хочет.

– Почему же их так мало? – И, бросив взгляд на профиль собеседницы, Динни добавила – Вам-то не на что жаловаться.

Девушка приосанилась и повела плечами.

– Я сказала мистеру Черрелу, что хотела бы стать манекенщицей, но ему это не очень понравилось.

– По-моему, это самое идиотское из всех идиотских занятий. Наряжаться для кучки привередливых женщин!

– Надо же кому-то этим заниматься, – с вызовом сказала девушка. – Да я и сама люблю хорошо одеться. Но, чтобы получить такое местечко, нужна рука. Вот если бы миссис Монт замолвила за меня словечко!.. А из вас какая бы получилась манекенщица, мисс, – с вашим-то шиком и с вашей фигурой!

Динни рассмеялась. Автобус остановился на Уайтхолле со стороны Вестминстерского аббатства.

– Нам тут сходить. Вы когда-нибудь были в Вестминстерском аббатстве?

– Нет.

– Пожалуй, вам стоит туда заглянуть, пока его еще не снесли и не построили здесь доходный дом или кино.

– А его что, правда снесут?

– Ну, пока на это еще не решаются. Поговаривают о том, чтобы его реставрировать.

– Большущий домина! – сказала девушка.

Но у стен аббатства она приумолкла и не открыла рта, даже когда они вошли под его своды. Динни наблюдала, как она, задрав голову, рассматривает памятник Чатаму[27] и статую рядом с ним.

– Кто этот старый бородач без штанов?

– Нептун. Это символ. Помните: «Правь, Британия, морями…»

– А!

И они двинулись дальше, пока перед ними не открылся весь старый музей.

– Ишь ты! Сколько тут всего понаставлено!

– В самом деле, похоже на лавку древностей. Да ведь здесь собрана вся английская история.

– Ужасно темно. Колонны-то как будто грязные.