Девушка ждёт

– Видишь ли, дорогая, должно быть, ему еще и кажется, что это он подвел Хьюберта и теперь должен его выручать. Не забудь, что он принадлежит к нации, которая славится своей энергией и привыкла вершить суд и расправу. Но требовать награды за услугу он не станет. А в паре с ним бежит Тасборо, – тот замешан в этом деле ничуть не меньше. Словом, тебе ничто не угрожает.

– Но я вовсе не хочу быть обязанной ни тому, ни другому. До этого просто не должно дойти. И ведь надо спросить Хьюберта, – неужели ты думаешь, что он согласится?

– Думаю, Динни, что он уже согласился, – серьезно сказал Адриан, – а не то он попросился бы на поруки. Вероятно, его отправят под охраной боливийцев, и у него не будет ощущения, что он нарушает английские законы. А остальным удалось его убедить, что они ничем не рискуют. Ему все, наверно, осточертело, и он готов на что угодно. Не забудь: ему грозит серьезная опасность, и, кроме того, он только что женился.

– Да, – сказала Динни упавшим голосом. – А ты, дядя? Как твои дела?

– Ты была права, – невесело ответил Адриан, – и я готов ехать, как только кончится дело Хьюберта.

Глава тридцать шестая

Даже после разговора с Адрианом Динни не могла поверить, что подобные вещи случаются в жизни – слишком уж часто читаешь о них в книгах. Однако ими полна и история и бульварная пресса. Как ни странно, мысль о бульварной прессе вернула Динни равновесие, – она твердо решила, что имени Хьюберта там не появится. Тем не менее она добросовестно отправила Джин турецкий учебник и, когда сэра Лоренса не бывало дома, подолгу разглядывала у него в кабинете географические карты. Изучала она также и расписания пароходов на южноамериканских линиях.

Прошло два дня, и сэр Лоренс сообщил за ужином о возвращении Уолтера, но после отпуска тот, разумеется, не сразу сможет заняться такой мелочью, как дело Хьюберта.

– Мелочь? – воскликнула Динни. – Ну да! Всего-навсего жизнь Хьюберта и наше счастье!

– Дорогая моя, министру внутренних дел только и забот, что чужая жизнь и чужое счастье.

– Какая ужасная должность! Я бы ее возненавидела.

– В том-то и разница между тобой и государственным деятелем. Министр возненавидел бы свою работу, если бы ему не приходилось вмешиваться в жизнь своих ближних. А мы уже готовы припугнуть Уолтера, если он возьмется за дело Хьюберта раньше, чем мы думаем?

– Дневник набран, я сама вычитала корректуру, предисловие написано. Я его не видела, но Майкл говорит, что это здорово.

– Отлично. Когда мистер Блайз пишет «здорово», тут только держись. Бобби даст нам знать, когда Уолтер доберется до нашего дела.

– А что такое Бобби? – спросила леди Монт.

– Это целая традиция, моя дорогая.

– Блор, напомните мне, чтобы я написала насчет щенка этой овчарки.

– Да, миледи.

– Ты заметила, Динни, – когда носы у них белые, они выглядят как одержимые и всех их зовут Бобби.

– Ну, наш Бобби никак не похож на одержимого, правда, Динни?

– А он всегда делает то, что обещает?

– Да, положиться на него можно.

– Мне ужасно хочется побывать на выставке овчарок, – сказала леди Монт. – Такие умницы. Говорят, они сами знают, какую овцу кусать, а какую – нет. И такие тощие. Только волосы да мозг. У Генриетты их две. А как твои волосы, Динни?

– Что, тетя Эм?

– Ты хранишь те, что отрезала?

– Храню.

– Смотри, не отдавай их чужим; они еще могут понадобиться Говорят, старомодное скоро опять войдет в моду. Старое, но новое. Понимаешь?

Сэр Лоренс лукаво прищурил глаз.

– А Динни всегда такой и была. Вот почему я хочу, чтобы она позировала. Постоянство типа.

– Какого типа? – спросила леди Монт. – Только не будь типом, Динни: они такие скучные. Один человек даже Майкла звал типом; не знаю почему.

– А почему бы тебе, дядя, не заставить позировать тетю Эм? Она ведь куда моложе меня, правда, тетя?

– Не дерзи. Блор, мое виши.

– Дядя, сколько Бобби лет?

– Никто толком не знает. Около шестидесяти. Когда-нибудь, я думаю, его возраст установят, но с ним придется поступить, как с деревом: отпилить кусок ствола и сосчитать кольца. Уж не решила ли ты выйти за него замуж? Кстати, Уолтер – вдовец. В его жилах течет пуританская кровь; он новообращенный либерал, – материал легко воспламеняющийся.

– За Динни придется долго ухаживать, – сказала леди Монт.

– Можно мне встать из-за стола, тетя Эм? Мне надо сходить к Майклу.

– Скажи Флер, что я зайду завтра посмотреть на Кита. Я купила ему новую игру – называется «парламент», – это звери, и у них свои партии; пищат и ревут на разные голоса, и делают все невпопад. Премьер-министр у них зебра, а министр финансов – тигр, совсем полосатый. Блор, такси для мисс Динни.

Майкл был в парламенте, но Флер оказалась дома. Она объявила, что предисловие Блайза уже послано Бобби Феррару. Что касается боливийских дипломатов, – посланник еще не вернулся, но поверенный в делах обещал неофициально поговорить с Бобби. Он был так убийственно вежлив, что Флер никак не могла угадать, что он думает. Она сомневается, думает ли он вообще.