Девушка вампир (ЛП)

Я снова смотрю на мужчину, и на этот раз он замечает меня. У него жесткое лицо, и мне кажется, что он набросился бы на меня на месте, если бы не все вокруг.

— Какой же он принц?

— Леви, принц зависти, — говорит она. — Будь с ним осторожна.

Леви перебивает меня, и я отвечаю ему тем же. Я уже несколько недель изучаю финансовые дела Фэна и его королевства, и мне кажется, что хорошо справляюсь с тем, что он может себе позволить. У нас есть это. Я надеюсь.

Леви, наконец, перестает торговаться, и я объявляюсь новым владельцем девушек. Я приказываю своим телохранителям, Марко и Роко, доставить девочек в замок в целости и сохранности, а каре и Джулиану позаботиться о них. Марко спорит со мной, но я настаиваю, что прекрасно обойдусь без него, а Кайла обещает, что они с Бароном будут охранять меня, так что он, наконец, неохотно соглашается.

Толпа рассеивается, и я делаю глубокий вдох, адреналин все еще пульсирует во мне.

— И часто такое случается?

— Когда берут новых военнопленных, что случается довольно часто, или когда умирает кто-то из знати, что случается гораздо реже, — говорит она. — Вампиров нелегко убить, но это возможно. Фейри тоже не так легко убить, если уж на то пошло.

— А тень? — спрашиваю я.

— В каком-то смысле нас труднее всего убить. — Она подмигивает мне, и я улыбаюсь, но улыбка быстро исчезает, когда я думаю о том, чему мы только что стали свидетелями.

— Как ты можешь терпеть, когда твой народ продают с аукциона, как скот? — Я не хочу, чтобы мой вопрос прозвучал осуждающе, но она все равно огрызается:

— Они не мои люди. Фейри ненавидят тени. Они убили бы всех вампиров, половину моей кровной семьи, если бы могли. Моя мать была Фейри, да. Целыми днями она мыла полы на коленях, а по ночам проводила ночи с мужчинами, которых презирала. Она никогда не боролась за себя. Для своей семьи. Она была слаба. Я не могу быть слабой. Я не вписываюсь ни в один из этих миров, но, по крайней мере, здесь, с Фэном, меня принимают и уважают. Это не было бы правдой ни в Дальноземье, ни где-либо еще. Поэтому я беру все, что могу, и делаю все возможное, чтобы жить в мире и покое.

Я не знаю, что сказать, поэтому молчу. Вместо этого я кладу свою руку на ее и сжимаю. Это молчаливая демонстрация поддержки. Можно сказать, что, несмотря на то, что я запуталась и конфликтую с правилами этого мира, я все еще забочусь о ней и принимаю ее такой, какая она есть. Это лучшее, что я могу сделать, но, кажется, этого достаточно.

Мы возвращаемся в кабинку, и я выбираю Рубиновое ожерелье, украшенное серебром и бриллиантами. Затем мы возвращаемся в кузницу, и по ходу дня я замечаю, что мои отношения с Кайлой слегка изменились. Меня больше не назначают подметать полы и убирать инструменты. Как будто я каким-то образом доказала ей свою правоту.

Наконец она начинает учить меня кузнечному делу.

— Ты начнешь со своего первого меча, — говорит она. — Я помогу тебе сделать это, от начала до конца. Это единственный способ учиться.

Итак, мы начинаем с железа и превращаем его в сталь. И процесс начинается. Настоящая алхимия. Подобно железу, я становлюсь кем-то новым. Кем-то, что я не совсем понимаю.

Я чувствую это уже несколько недель, но у меня нет слов, чтобы выразить это. Что-то во мне толкает к свободе. Грубая сила, пойманная в ловушку тренировкой, моим миром, моим прошлым. Но я расту. Я формирую свое тело и ум так же верно, как формую свой меч из стали. Скоро я стану чем-то новым.

***

В тот вечер за ужином Фэн ждет, когда я заговорю о рабах, которых я приобрела.

— Я полагаю, ты слышал, — говорю я, потягивая свой напиток и наблюдая за языком его тела через стол.

Он молча смотрит на свой ужин.

— Действительно. Я думаю, что все королевства слышали об этом.

— Я так понимаю, Леви недоволен?

Фэн фыркает:

— Леви никогда не бывает счастлив. Это побочный продукт его проклятия. Я действительно думаю, что зависть — худший из всех семи грехов. Никогда не довольствоваться тем, что имеешь. Всегда желать того, чем обладают другие. Жалкий образ жизни.

— Ты сердишься?

Наконец он поднимает на меня взгляд своих пронзительных голубых глаз.

— А должен?

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. В наши дни ты мало чем делишься.

— Я не сумасшедший, Арианна. Я восхищаюсь тем, что ты пытаешься сделать. Но ты должна знать, ты не можешь спасти их всех. Этот мир устроен не так. В нашей истории есть нечто большее, чем ты понимаешь.

Я ощетинилась на это.

— Я занимаюсь своими исследованиями. Кэл помогает мне понять.

Он отрицательно качает головой.

— Ты можешь исследовать историю этого мира, но не можешь знать, что я пережил. Ты не можете узнать через слова то, что я узнал через кровь.

Я выдыхаю, мое тело обмякло в кресле.

— Я должна попытаться, Фэн. Я должна хотя бы попытаться помочь людям, которые в этом нуждаются.

Впервые за несколько недель он протягивает мне руку и держит ее в своей. Тепло и сила его пульсируют во мне, и мои пальцы пробегают по приподнятой метке демона на его запястье, запоминая изгибы и узоры. Его проклятие. Его обязанность.