Девушка в тумане

Клеа приняла приглашение, не посоветовавшись с ним, но Мартини не стал возражать. Жена целыми днями сидела дома, и не было ничего удивительного в том, что ей хотелось в компанию, пообщаться. К тому же ему казалось, что Одевисы тоже ищут себе новых друзей, может, отчасти потому, что, при их новом статусе, в отношениях со старыми наступило охлаждение.

– Ну, пока, хорошей прогулки, – сказал сосед, направляясь к своему «порше».

Учитель снова помахал рукой и поспешил усесться в старенький белый внедорожник, который намотал уже много километров и начал подавать признаки старения: под днищем возникала сильная вибрация, а при резком старте из выхлопной трубы вырывался клуб дыма.

Вернулся он, когда уже стемнело. Как только он открыл дверь, его сразу окутал неповторимый запах супа и жаркого. Было уже почти восемь часов, и этот аромат возвещал заслуженную награду за полный трудностей день.

– Это я! – громко возвестил он, но ему никто не ответил.

В коридор проникал свет из кухни, и громко шумела вытяжка. Наверное, поэтому Клеа его не услышала. Мартини поставил на пол рюкзак и снял ботинки, чтобы не запачкать пол. Он был весь в грязи, а левая рука, забинтованная кое-как тем, что под руку попалось, все еще кровила. Он спрятал руку за спину и босиком пошлепал в кухню.

Как он и думал, Клеа полностью сосредоточилась на плите и кастрюлях, время от времени бросая взгляд на маленький телевизор, висевший на стене. Мартини подошел к ней сзади и тихо, чтобы не напугать, сказал:

– Привет!

Клеа на секунду отвернулась от плиты.

– Привет, – отозвалась она и снова уставилась в телевизор. – Что-то ты поздно.

Фраза была брошена просто так, без намека на упрек. На самом деле жена думала о другом.

– Я звонила тебе на мобильник весь вечер, но ты не отвечал, – прибавила она.

Мартини порылся в кармане куртки и вытащил мобильник. Экран погас.

– Должно быть, разрядился в горах, а я не заметил. Прости.

Клеа его не слушала. И голос у нее изменился. По голосу сразу было заметно, когда она чем-то озабочена или взволнована. Он подошел к ней и легонько поцеловал в шею. Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но продолжала смотреть на экран.

– В Авешоте пропала девочка, – сказала она, показав рукой на телевизор, где шли новости.

Шум вытяжки заглушал голос диктора.

Мартини высунулся из-за плеча жены и тоже взглянул на экран.

– Когда пропала?

– Несколько часов назад, уже вечером.

– Ну, может, рано еще утверждать, что она пропала, – произнес он, чтобы успокоить жену.

Клеа обернулась и с тревогой на него посмотрела:

– Ее уже ищут.

– Ну, могла же она просто куда-то выйти. Может, она поругалась с родителями.

– Не похоже, – отозвалась она.

– Подростки в этом возрасте часто сбегают из дома. Я-то знаю, я с такими сталкиваюсь постоянно. Вот увидишь, вернется сразу, как только кончатся деньги. Ты все принимаешь слишком близко к сердцу.

– Она ровесница нашей Моники.

И до Мартини дошло, в чем причина страха. Он обнял жену, притянул ее к себе и нежно, как умел только он один, зашептал:

– Послушай, ведь это только сообщение местного канала. Если бы случилось что-то серьезное, об этом говорили бы по всем каналам.

Клеа, казалось, немного успокоилась.

– Может быть, ты и прав, – согласилась она. – Но девочка училась в твоей школе.

В этот момент на экране появилась фотография рыжеволосой девочки с веснушками. Мартини вгляделся в изображение и покачал головой:

– Она не из моего класса.

– Ой, где это ты так?

Учитель забыл о завязанной руке, и Клеа ее заметила.

– Да так, ничего серьезного.

Она внимательно осмотрела пораненную ладонь:

– Но похоже, ты потерял много крови.

– Я поскользнулся на гребне, схватился за острую ветку, торчавшую из земли, и порезался. Но порез неглубокий, ничего страшного.

– Почему ты сразу не пошел в травмопункт? Может, нужно зашить.

Мартини отнял руку:

– Да ничего не надо зашивать. Это пустяк, успокойся. Сейчас промою рану, наложу свежую повязку, и, вот увидишь, само заживет.

Клеа сложила руки на груди и мрачно на него взглянула:

– Упрямый, как всегда. Никогда не сделаешь, как тебе говорят.

Мартини повел плечами:

– Потому что, когда ты сердишься, ты делаешься еще красивее.

Клеа покачала головой и, вместо того чтобы сделать выговор, улыбнулась:

– Иди, сначала вымойся. Воняешь, как горный козел.

Учитель поднес к виску порезанную руку и отчеканил:

– Есть!

– И поторопись, ужин готов, – крикнула ему вслед Клеа, пока он шел в ванную.

В гостиной оба молча глядели друг на друга, а ужин тем временем остывал на столе.

– Сейчас я поднимусь наверх и ей задам, – с угрозой заявила Клеа.

Учитель ласково погладил жену по руке:

– Оставь, она скоро сама спустится.

– Я ее звала двадцать минут назад, а потом ты поднимался и стучал ей в дверь. Я уже устала дожидаться.