Девушка в темной реке

– Судя по всему, да. Роща, где нашли Жасмин, находится на несколько футов выше указанного уровня воды во время паводков, но цифры в отчете приблизительные, подсчитанные по данным метеорологической службы на основе многолетних наблюдений. Кроме того, не исключается и кратковременный подъем воды вблизи того места. Я созванивалась со специалистом из Университета Виктории, он считает, что это возможно.

– Спустя столько лет, – проговорила старая судья, – правда все-таки вышла наружу.

Энджи поколебалась.

– Джилли, но ведь наружу вышло и то, что Жасмин была… неоднозначной и не всегда приятной личностью.

Джилли Монеган кольнула Паллорино взглядом.

– Я знаю, что у Жасмин был сложный характер. У нее были сексуальные проблемы, возможно, даже патологии. – Она помолчала, глядя в серую даль. Ветер трепал полы ее пальто. Судья негромко прибавила: – Но наша Жасмин встретила себе ровню в лице юной Иден Харт, серийной убийцы, начавшей свой кровавый путь в девять лет. Интересно, кого она еще отправила на тот свет, кроме своего брата, Жасмин и бывшей жены мужа?

– Я не удивлюсь, если вскроются и другие эпизоды. Подробный отчет я предоставлю через несколько дней – в распечатанном виде и на диске.

Судья промолчала, глядя, как волны разбиваются о берег, подбрасывая мелкую гальку. С моря несло дождь, почти туман, отчего лицо Джилли Монеган было влажно, а шерстяная шапка покрылась мельчайшими капельками.

– Остаток вашего гонорара и бонус уже переведены на ваш счет, – сказала она. – Благодарю вас, Анжела, я знала, что вы справитесь.

– Энджи.

Судья улыбнулась. Словно некий неслышный диалог происходил между этими яростно независимыми женщинами, находящимися в разных точках потока жизни. Глядя в мокрые глаза судьи, Энджи угадывала эхо времен, того, что было и что еще будет и как одно неразрывно связано с другим. Джилли Монеган указала ей путь. Она своим примером показала Энджи, как надо жить, откуда черпать силу и как с достоинством встречать старость.

Энджи поколебалась, не очень желая признаваться в своей слабости, но что-то в лице старухи побудило ее сказать:

– Ваш звонок и это расследование стали для меня спасательным кругом. Я вам очень обязана.

– Да, но вы ухватились за этот круг обеими руками и выбрались на берег. Наша встреча была предначертана свыше… Не пропадайте, слышите?

К своему изумлению, Энджи порывисто обняла судью и поцеловала во влажную морщинистую щеку. Она оставила Джилли Монеган смотреть в туманную серую даль, стискивая трости изуродованными артритом пальцами, и быстро пошла по пляжу, спрятав озябшие руки в карманы. Лицо обжигал соленый зимний ветер. Энджи удивлялась иронии судьбы – как ажиотаж в массмедиа и сомнительная известность разрушили ее карьеру в полиции и поставили под угрозу работу в частном агентстве, но привлекли к ней внимание судьи Монаган и в итоге помогли сторицей наверстать упущенное. Она вышла победителем, закаленная испытаниями. Она больше не боялась быть Энджи Паллорино, подкидышем из бэби-бокса и неистовым копом, расстрелявшим сумасшедшего маньяка-убийцу. Она с радостью будет собой. Она и впредь будет маршировать под собственный барабан и высоко нести свое знамя во имя правды, чтобы такие, как она и Джилли Монеган, могли наконец подвести черту и жить дальше.

Из машины она позвонила Джоку Брикстону.

Его телефон был занят, поэтому Энджи оставила сообщение:

– Джок, закругляемся. Гонорар за дело Гулати и бонус за вычетом моей половины и понесенных расходов переведу на счет «Прибрежных расследований» в понедельник. Дело закрыто. – Она невольно улыбнулась на эти слова. – Мой отчет будет у вас на столе через несколько дней.

Нажав отбой, она несколько минут посидела, глядя, как капли сбегают по лобовому стеклу «Мини-Купера», оставляя за собой извилистые дорожки.

Черт побери, у нее получилось! Она успешно завершила свое первое частное расследование!

Энджи завела мотор. Остаток вчерашнего дня она объясняла суть дела приехавшим детективам, поздно вечером добралась домой, приняла душ и рухнула в постель. Проспав чуть не полсуток, она заехала к Джилли Монеган лично сообщить ей новости. Далее на повестке дня был Мэддокс, которого Энджи тоже намеревалась повидать лично.

По дороге она придумывала, как скажет ему, что она готова – к обязательствам, к ответственности, и как спросит, не передумал ли он. Хочет ли он этого. Хочет ли он ее.

Паллорино свернула на блестевшую от дождя улицу с приставшими к асфальту мокрыми скользкими листьями. Скользкими, как те позеленевшие камни у Наамиш… Что-то не давало ей покоя в деле Гулати, что-то из сказанного кем-то из свидетелей об этом злосчастном падении, но Энджи не могла ухватить, что конкретно.

Впереди показался забор психиатрической лечебницы Маунт-Сент-Агнес. Энджи взглянула на часы. Полдень, суббота. Отец сейчас здесь, навещает маму. Он всегда приезжает вечером в пятницу и в субботу около полудня и остается на обед в столовой для пациентов. Энджи поспешно нажала на тормоз и включила поворотник, проехав в массивные кованые ворота.

* * *