Девушка в башне (ЛП)

вуалями, мужчины шагали впереди и за ними. Слуги с голубыми губами бегали по делам,

татарин ехал на яростной и худой кобылице.

Они пришли к другим вратам, не таким хорошим, как у Дмитрия. Страж у двери

узнал Сашу, врата тут же открыли, и они оказались во дворе тихого и организованного

маленького королевства.

Несмотря на шум у ворот, это напомнило ей Лесную Землю.

– Оля, – прошептала Вася.

Распорядитель пришел к ним, строго одетый. Он не дрогнул при виде мальчишки,

монаха и двух уставших лошадей.

– Брат Александр, – поклонился он.

– Это Василий Петрович, – сказал Саша. В его голосе была нотка отвращения, ему

надоела ложь. – Мой брат до того, как я стал монахом. Нам нужен загон для его коня, а

потом он хочет увидеть сестру.

– Сюда, – сказал распорядитель после мига колебаний.

Они пошли за ним. Дворец князя Серпухова был поместьем, как у их отца, но богаче.

Вася увидела пекарню, пивоварню, купальню, кухню и амбар, но все они были мелкими

рядом с главным домом. Нижние комнаты дворца были наполовину в земле, а к верхним

был доступ только по внешним лестницам.

Распорядитель повел их мимо маленькой аккуратной конюшни, откуда пахло

животными и теплом. За ней лежал пустой загон с высокой оградой. Там был небольшой

навес от снега и корыто.

Соловей замер у загона и с отвращением смотрел на обстановку.

– Тебе не нужно оставаться, – шепнула ему Вася, – если не хочешь.

«Приходи почаще, – сказал конь. – И не задерживайся тут».

– Не задержусь, – сказала Вася. – Конечно.

Они не собирались медлить. Она хотела повидать мир. Но Вася не хотела уходить

сейчас, чем бы ни манили. Москва была перед ней, все чудеса были на ее глазах. И ее

сестра была рядом.

Конюх появился за ними, по нетерпеливому взмаху распорядителя он открыл загон.

Соловей позволил ввести его. Вася убрала подпругу, закинула сумки за свое плечо.

– Я сам их отнесу, – сказала она распорядителю. В пути ее сумки жили своей жизнью,

и она не могла отдать их незнакомцу в красивом и пугающем городе.

Соловей скорбно сказал:

«Будь осторожна, Вася».

Вася погладила шею коня.

– Не выпрыгивай, – прошептала она.

«Не буду, – сказал конь. Пауза. – Если мне принесут ячменя».

Она передала это распорядителю.

– Я вернусь к тебе, – сказала она Соловью. – Скоро.

Он выдохнул теплый воздух ей в лицо.

Они покинули загон, Вася пошла за братом. Она оглянулась раз, а потом загон

скрылся из виду. Конь провожал ее взглядом, выделялся на фоне белого снега. Было

неправильно, что Соловей стоял за оградой, как обычный конь…

И он пропал за изгибом деревянной стены. Вася отогнала сомнения и пошла за

братом.

15

Ложь

Ольга услышала, что отряд Дмитрия вернулся. Она вряд ли пропустила бы это:

колокола звонили так, что дрожал пол, и слышались крики:

– Дмитрий Иванович! Александр Пересвет!

Тупая боль отпустила ее сердце, когда Ольга услышала имя брата. Но она не подала

виду, что ей стало легче. Гордость не позволяла ей, и времени не было. Масленица была

на носу, и приготовления к празднику занимали все ее внимание.

Масленица была праздником на три дня, одним из старейших на Руси. Он был

раньше колоколов и крестов, что отмечали его конце, религия так пыталась прикрыть его

языческую душу. В последний день перед праздником можно было есть мясо до Пасхи.

Владимир, муж Ольги, все еще был в Серпухове, но Ольга устраивала праздник для его

хозяйства – дикий кабан, тушеный заяц, фазаны и рыба.

Люди пару дней смогут есть масло, творог и другие сытные продукты, а на кухне

они делали много блинов, сотнями, чтобы их хватило на дни обжорства.

Женщины заполнили мастерскую Ольги, говорили и ели. Они пришли с вуалями и

халатами, чтобы шить в приятной компании теплых тел и болтовни. Волнение улиц

проникло и в спокойную атмосферу башни.

Марья суетилась, вопя. Занятая или нет, Ольга переживала за дочь. После ночи с

историей о призраке Марья часто будила няню криками.

Ольга присела на миг у печи, чтобы пообщаться с соседками, позвала Марью и

осмотрела ее. С другой стороны не унималась Даринка. Ольга хотела бы, чтобы ее голова

меньше болела.

– Я ходила на исповедь к отцу Константину, – громко говорила Даринка. Ее голос

казался пронзительным в тихом гуле комнаты. – Перед тем, как он закрылся в монастыре.

Отец Константин – светловолосый священник. Он казался святым. И он направил меня на

верный путь. Он рассказал мне все о ведьмах.

Никто не поднял голову. Женщины были заняты шитьем. В праздничную неделю

Москва будет сиять, как невеста, и женщины должны пойти в церковь – много раз –

выглядя прекрасно, чтобы все на них обратили внимание. И Даринка не впервые

рассказывала им об этом святом.

Марья тоже уже слышала историю Даринки, ей надоела суета матери, и она

вырвалась и убежала.

– Он сказал, что ведьмы среди нас, – продолжила Даринка, не переживая, что ее не

слушают. – Никогда не знаешь, кто это, пока не станет поздно. Он сказал, они проклинают