Ее новая хозяйка мисс Паттерсон-Кэри любила рассказывать прислуге о своих вещах. Все они принадлежали еще ее матери и бабушке. Мисс Паттерсон-Кэри говорила, что если бы они узнали, что ей приходится пускать к себе квартирантов, чтобы свести концы с концами, они бы перевернулись в своих могилах. Хозяйка рассказывала, что, когда она была еще маленькой, их семья жила в доме, стоящем на Трафальгарской площади в Лондоне. У них было восемь человек прислуги. Отец занимался железнодорожными перевозками. Но эти времена давно поросли быльем. Теперь мисс Паттерсон-Кэри вынуждена была довольствоваться куда более скромным домом, который, однако, имел претенциозное название «Прекрасный вид на море». Энни находила это забавным, так как единственное место, с которого можно было разглядеть далекую морскую гладь, являлось чердачным оконцем.
Мисс Паттерсон-Кэри любила рассказывать Энни о своем прошлом великолепии. А вот с Кейт она говорила мало, боясь, что лишняя болтовня отвлечет служанку от выполнения ее прямых обязанностей по уборке дома и обеспечении всем необходимым многочисленных постояльцев, которые, будучи людьми пожилыми, носили на себе много одежды.
Мисс Паттерсон-Кэри не нравилась Энни. Пожилая женщина отличалась скаредным, мелочным характером и показной религиозностью. Она часто навязывала девочке брошюры душеспасительного характера. Все постояльцы в доме читали религиозные брошюры. Мисс Паттерсон-Кэри называла Энни испорченной капризной девчонкой, потому что она предпочитала перелистывать комиксы. Старушка говорила, что комиксы – «нечестивое чтение», а в ее доме нет места ничему нечестивому.
Зимой постояльцев обычно было мало, и мисс Паттерсон-Кэри иногда позволяла себе поздно вечером, пройдя на кухню, завести беседу с Кейт, но разговоры пожилой женщины были в основном о Боге и… воздаянии. Кейт игнорировала проповеди хозяйки, поэтому мисс Паттерсон-Кэри раздражалась и начинала говорить, как трудно найти место, где разрешалось бы держать маленького ребенка при себе.
Будильник звякнул, но Кейт быстро его выключила. Энни поняла, что маме тоже не спится. Кейт поднялась с кровати и, засветив свечу, начала быстро одеваться.
– Кейт! – зашептала девочка. – Можно я пойду с тобой?
– Лучше еще поспи, – ответила мать. – Внизу холодно. Подожди хотя бы, пока я разожгу огонь.
– Я не боюсь холода и не хочу оставаться здесь одна. Лучше я тебе помогу.
– Ладно, – согласилась Кейт. – Только не шуми.
Энни выскочила из кровати и так быстро оделась, что Кейт даже не пришлось ее ждать.
Спускаясь по ничем не застланным деревянным ступеням, ведущим с чердака, Кейт напомнила:
– Не споткнись на лестничной клетке второго этажа. Там порвался ковер.
Они бесшумно миновали комнату мисс Паттерсон-Кэри на первом этаже и прошли на кухню. Там царил ледяной холод. Кейт начала выметать золу и головешки из плиты, готовясь разжечь огонь.
– Кейт! Можно я растоплю камин в гостиной? – попросила Энни.
– Ты не сможешь, дорогая. Бумаги почти не осталось.
– У меня есть комиксы за прошлую неделю, – призадумавшись, сказала дочь. – О! Я знаю, где найти бумагу! Дно корзины из овощной лавки застелено какой-то газетой. Я видела это, когда посыльный вносил ее вчера. Можно, я вытащу овощи и возьму ее на растопку?
– Конечно можно. Но сначала я зажгу газовый светильник. Энни! Постарайся не шуметь.
Опорожнив корзину, девочка взяла сложенную газету, подобрала несколько лучин и, зайдя в гостиную, опустилась на пол перед камином. Под руководством Кейт она смяла бумагу в комок и положила ее на решетку. Затем девочка начала выкладывать вокруг бумажного комка лучины. Вдруг большие печатные буквы бросились ей в глаза. Присмотревшись, Энни прочла: «…ТАЙНСАЙДЕ». Девочка склонила голову набок. Прочтенное слово показалось ребенку глотком свежего воздуха в душной, пыльной комнате. Выпрямившись, она откинулась назад, не сводя глаз со скомканной газеты. Девочка гадала: «Что же такого может быть написано о Тайнсайде?» Отодвинув лучины в сторону, Энни прочла: «ТРАГЕДИЯ В ТАЙНСАЙДЕ».
«Кого-то переехал трамвай, – подумала девочка. – В газетах всегда пишут о трагедии, когда кого-то сбивает трамвай».
Еще Энни подумала, что это может быть кто-нибудь, кого она знает. Спешно отодвинув оставшиеся лучины, девочка взяла бумажный комок с решетки и расправила газету на полу. Она принялась за чтение, когда в дело вмешалась ее мать:
– Не получается, милая? Дай-ка я тебе помогу.
Отстранив дочь, Кейт вновь смяла газету.
Энни рухнула на колени, словно собиралась упасть в обморок. Ее взгляд не отрывался от газеты.
– Нет, Кейт! – завопила девочка. – Нет! Не сжигай газету! Давай прочтем, что там написано!
– Боже милостивый, Энни! Успокойся! Чего ты орешь как резаная? Делай, что хочешь.
Энни выдернула газету из рук матери, расправила смятую бумагу на полу и сказала:
– Прочти.
Кейт опустилась на колени подле дочери и заскользила глазами по напечатанному. Внезапно она резко наклонилась вперед и, вцепившись обеими руками в страницу, быстро пробежала глазами статью до конца.