Девушка с характером эсминца

Чистых рек и озёр,  доброты на пути.

И дорог без ухабов,  небес. то бездонных

Женщин если, достойных, лучше все же одну.

Чтобы с ней на лугах, где колышется донник,

Улыбаясь, встречать золотую Луну.

Ничего мне взамен, никаких разговоров.

Если я ухожу: не бранясь, не кляня.

Но прошу одного: не запомнись мне вором.

И по чести верни, ну верни мне меня.

Я прощаю, прощаясь в зимнем мареве стужи.

Если лед между нами, если холод внутри.

Так не стой на пороге, если горлом простужен.

А застывшую льдинку незаметно сотри.

Алая буква

По одноименному роману Натаниэля Гортона

Если мой позор на глазах у всех,

Вы – антигерой, не признали грех,

Пусть. Алым буква "А" на моей груди.

И мне носить ее до своих седин.

А блудницы носят скромности чепец.

Волку легче скрыться в стаде средь овец,

Спрячется ворьё в лавке торгашей,

Пышным париком прикрывают вшей.

Мне ли уповать на священный суд,

Когда здесь в лицо, не стесняясь, лгут.

Женщины мужьям и наоборот,

Бегают тайком от родных ворот.

Я любви своей вовсе не стыжусь.

И с улыбкой светлой во постель ложусь.

Пусть крутил ты лихо свой чернявый ус,

Как дошло до дела, оказался – трус.

В городе чванливых каждый здесь ханжа,

Разъедает чувства подленькая ржа,

Потирают ручки: – Вот приедет муж.

Вам бы развлечений. Местный Мулен Руж.

А блудницы носят скромности чепец,

Волку легче скрыться в стаде средь овец,

Спрячется ворьё в лавке торгашей,

Пышным париком прикрывают вшей.

Не клеймо позора – правды красной нить.

Не хочу, что было, щелоком белить,

Пусть молчу упрямо, ни к чему слова.

Женщина любила, женщина жила.

Встреча на перекрестке

Ты ходил, меня не узнавая,

Я тебя невольно, но ждала.

Мне дорога вышла полевая,

Мне слова, что за спиной крыла.

Тебе снятся городские крыши,

Шумных магистралей вечный бег,

Город нитью серебристой вышит,

В лужах быстро оседает снег.

В моем дне все росы да туманы,

И гвоздики полевой цветы,

Мои песни непонятны, странны,

По душе забытый монастырь,

Воронья крикливые помёты,

В черных ветках прозаичность дня.

Надрываясь, спрашивала: Кто ты?

Ну зачем не обошел меня.

На каком за бытом перекрестке

Ты меня нечаянно позвал?

До сих пор гуляют отголоски

Этих слов, волшебные слова.

Я люблю! Как звонко, и как странно.

До сих пор сама себе дивлюсь.

В даль неспешно мысли-караваны.

Не ждала, не думала: влюблюсь.

Чародей. Хоть сам того не знаешь,

Самый настоящий сильный маг,

Что стоишь? Чего не обнимаешь?

Звал? Пришла. К тебе пришла сама.

Не пара

Ты чья-то весна, я – холодный февраль,

Что лютой зимой на пороге.

Не надо, прошу, не читай мне мораль,

К себе я итак самый строгий.

Я знаю о том, что тебе не чета

Не масть, не фасон, и не пара,

И в жизни твоей не решу ни черта,

Но зреет же чувство, недаром.

Ты – нимфа, ты – фея, а я – Голиаф,

Да старый и страшный к тому же,

Но вот же пришло, треклятое Love,

А был бы не худшим я мужем.

И верным и тихим, чего ты ни дай,

И взгляда смиренному хватит,

Не любишь готовить? Да то ерунда,

Мы купим, закажем, заплатим.

И платье и кофту, я баловать рад,

Ну что ты ревешь понапрасну,

Поди прогуляйся, хоть в лавку, хоть в сад,

Ты так молода и прекрасна.

Да знаю, я знаю, кто там, на уме,

О ком ты вздыхаешь ночами.

Но ревности крест пусть достанется мне,

Я все еще крепок плечами.

Ни слова, ни звука, как ноет, болит,

Что сердце давно уж тревожит.

Иди и люби, о мой юный Давид,

Оставь мне холодное ложе.

Отпускаю. Лети

Черные свечи и кровь.

Я не надеюсь на рай.

А ты опять про любо…

Итак меня забирай.

Ореол у сжатых губ.

Ты вином сегодня пьян.

Будешь нежен или груб?

Ты – поэт? или смутьян?

Кто ты, мой пришедший гость?

Ты по делу или так?

Впрочем, брошу горя горсть

На твоей души верстак.

Буду молотом ковать,

Через нежность, через боль,

Через плен, через кровать,

Подчиняться мне изволь.

И когда в смиренья час

Ты под ноги упадешь,

Звездный свет рассудит нас.

Всё здесь правда, а не ложь.

Я твою терпела боль,

Я твоей судьбой жила,

Как мне было тяжело

Слать обидные слова.

Но любовь – бесценный дар,

Не дается просто так,

Если в жилах не вода,

Если мыслить не дурак,

Ты меня легко простишь.

Сколько нужно? Полчаса?

Крылья выросли? Лети.

Птицу выкормил? Бросай.

Так ты станешь на крыло,

Так ты станешь жизнь ценить.

Знал бы ты, как тяжело,

Прикипеть, но отпустить.

Вересковый мёд

Твой поцелуй, что вересковый мед,

Горчит, но от того лишь мне дороже,

Предупреждала, нужно осторожней…

Кто не любил, пожалуй, не поймет:

Как взгляды попадают под запрет,

И как весна на моем сердце в стужу,

Всего два слова, так немного нужно.

"Я здесь", "я еду", и багряный цвет -

Свет фонарей, мигание сирен,

И молотки стучат в висках и за грудиной,

Я школьницей вдруг спрячусь за гардиной,

Но ты найдешь, и вот он, сладкий плен.

Не навсегда, увы, отмерян небом срок,

На день, на ночь, и снова расставанье,

Но черт возьми, я заслужила званье

Полковника любви. Уже нажат курок.

Слова не пули, веришь, что больней.

В отличии от пуль, всегда достигнут цели.

И взглядом мое сердце на прицеле.

Но ты добьешь. Ты думаешь о ней.

Дурман прошел, и снова на замок

Все чувства, ты безмерно хладнокровен.

Кто я? Кто ты? Но ты охотник, воин,

А я – в капкане сдавшийся зверёк.

Никто

Ты не друг мне, не враг, ты мне НИКТО.

Призрак прошлого, оживший внезапно.