Девушка раздора

— За то, что не смогли добить тебя, — усмехнулся Степан.

— При чем здесь я?

— Ну, патроны из одной партии что вчера, что сегодня. И автоматы «АК-74».

— Хочешь сказать, что в меня заварские отморозки стреляли?

— А откуда ты знаешь, кто стрелял в нас? — удивленно повел бровью Степан.

— Откуда я знаю?… — озадаченно спросил бандит. — Да это все знают!

— Кто все?

— Ну, мы… И таманские… Таманских вчера в Заварске положили…

— С кем у тебя сегодня стрела была?

— С таманскими.

— За Таракана разбор?

— Чистой воды порожняк, мы не при делах, я так им и сказал.

— Таманским?

— Да!

— А кому конкретно?

— Это не важно…

— Я все равно узнаю.

— Ну, Старшине…

— Старшина сам лично подъезжал?

— Сам.

— А чего так робко?

— Да думаю.

— Думать на параше будешь. Стрелка была?

— Была.

— У вас два «двухсотых».

— И пять «трехсотых».

— У таманских сколько?

— Нисколько. Только нас мочили!..

— Из-за кустов?

— Трассерами!

— Таманские?

— Ну, я думал, да.

— А сейчас что думаешь?

— Ты же сам сказал, что это заварские!

— Я про патроны говорил, ты сам выводы сделал.

— Ну, я не тупой олень!

— Кто знает… Заварские стволы у таманских взяли, Грамотей от своих щедрот отвалил. Так что патроны у таманских и заварских одни и те же.

— Значит, и таманские могли стрелять?

— Как ты и думал!

— А что еще думать! По нам только и стреляли!.. Таманские тоже стреляли, ну, по этим, которые в кустах прятались.

— Видели мы эти кусты, — кивнул Степан.

«А крови не видели», — мысленно добавил он. Значит, таманские на стрелке для отвода глаз стреляли. По своим били, чтобы не попасть… Но в то же время Степан видел срезанные пулями ветки в непосредственной близости от мест, откуда вели огонь автоматчики. Могли и попасть.

— И кто стрелял?

— Заварские или таманские. Это я говорю тебе, чтобы ты не знал точно, кто из них. А то ты сначала делаешь, а потом думаешь. Соломона заварские замочили, а ты таманского убил.

— Да не я это!

— Мой тебе совет, Сафрон, сиди на заднице ровно и не дергайся. Не надо никого трогать, ни таманских, ни заварских. Взрослые люди без тебя разберутся.

— Ой, да ладно, взрослые люди!

— И с тобой разберемся… Или ты сомневаешься?

— Может, потом как-нибудь? Когда рука заживет…

— Рука… А почему ты думаешь, что заварские могли в тебя стрелять? Что ты им такого сделал?

— Что я им такого сделал? — растерялся Сафрон, даже взгляд из стороны в сторону метнулся.

— Да, что ты им такого сделал? — Степан внимательно смотрел на него.

— Таманские им кирдык могут сделать!

— Не о таманских сейчас разговор…

— Да нет, как раз о них-то сейчас и разговор!.. Ты сам подумай! Заварские замочили Микулу? Замочили! Таманские хотят с них спросить? Спросят! Заварские боятся? Боятся! А тут мы такие на стрелке, я, пацаны мои как на ладони. Ну, заварские и рубанули по нам! А таманских не тронули. Почему?… Как будто это таманские нас покрошили! Чтобы мы с таманскими сцепились!..

— То есть подставили таманских!

— Вот!

— А заварских кто подставил? — спросил Степан.

— А кто заварских подставил? — И снова Сафрон опешил.

— Не знаю, у тебя спрашиваю.

— Так не подставляли мы…

— А почему вы?

— Почему мы?! Ну ты в натуре, башку заморочил! — возбудился бандит.

— А может, это вы Микулу завалили? — наседал Степан.

— Зачем нам его мочить?

— А Таракана зачем?

— Таракан он и есть таракан, мелкое насекомое… Да и не валили мы никого!

— И Микулу тоже.

— Микулу точно не валили!

— А за что с вас таманские спросили? Вдруг это они стреляли?

— За что спросили? — задумался Сафрон и, будто очнувшись, резко глянул на Степана.

— Да не мочили мы Микулу! Чего пристали!.. И не таманские это, а заварские сегодня стреляли!.. Все, не могу больше говорить, язык болит, — сказал Сафрон, почему-то показав на больную руку.

Степан кивнул, глядя на него. Что-то скрывал от него Сафрон, возможно, свою причастность к убийству Микулы, но ходить вокруг да около можно долго и все без толку. Доказательства нужны, а не предположения. Да и не нужен Степану Микула, сейчас у него на повестке двойное убийство на бандитской стрелке. Этим и нужно заниматься.

* * *

Два трупа, куча раненых, а сами без потерь, ну, Репу слегка зацепило, так, чиркнуло по макушке, кожу содрало, а черепушка цела. И жить пацан будет, и соображать.

— Что делать будем? — спросил Рыба.

Ночь, сверчки где-то у реки свиристят, ухо слышит боевой марш. Потому и настроение боевое, если кто-то думает, что Кляча в кусты забился, то зря. Он горы готов своротить, тем более что инструменты у него для этого есть. И патронов хватает.

— А что делать? Битово под себя брать будем! — Кляча расправил плечи и вскинул ствол автомата.

К четвертому микрорайону они собирались идти пешком, чтобы не светить машины. Глядь, а там на пустыре братва сходится, и решение созрело моментально, и сделали все быстро и как надо.

— Битово?!

— А что не так? — снисходительно спросил Кляча. — Мы таманских конкретно подставили. Битовские войной на них пойдут, таманские ответят, и мы подключимся. Таманским Битово и даром не надо, а мы возьмем! Это, брат, Москва, не какой-то Мухосранск. Братва здесь кучеряво живет!

— Ну, так-то оно так… — задумался Рыба.