Девушка раздора

— Ну, не трус… Хотя и не герой. Медаль у него «За отвагу на пожаре», а перед Костей спасовал… Правда, мы тогда в ссоре были, когда Костя на меня насел.

— Но потом же помирились?

— В какой-то степени.

— И Сергей решил вас вернуть?

— Я так и думала, что вы Сергея обвините! — всплеснула руками Татьяна, с досадой и укором глядя на Степана.

— И тем не менее вы сказали о нем, — заметил он.

— Ну вы же сказали, что хотите знать все, а я, дура, проболталась.

— Вы так и не ответили на мой вопрос. Вы поддерживаете отношения с вашим Сергеем?

Татьяна протяжно вздохнула, мотнув опущенной головой.

— Как вы думаете, поддерживаем мы с ним отношения, если он отец моего ребенка?

— Он женат?

— Вы не знаете Сергея! Он не мог убить! Не мог!..

— Он женат? — повторил Степан.

— Был, в разводе.

— Он сейчас на службе?

— Не знаю!

— Зовут Сергей, а фамилия?

— Лобачев его фамилия.

Степан прямо из квартиры позвонил в дежурную часть, представился, задал вопрос и получил ответ. Оказалось, что Лобачев Сергей Борисович действительно проходил службу в составе подразделения и сейчас отдыхал после смены. Степан попросил назвать его адрес, но получил отказ. Все правильно, мало ли кто мог позвонить под видом начальника уголовного розыска.

Адрес пришлось узнавать у Татьяны.

— Да не мог Сергей убить! Не такой он человек!

— Вот я и хочу в этом убедиться. Поговорю с ним, узнаю, что он за человек.

— Не узнаете!.. С виду он мужчина внушительный!

— Адрес мы все равно узнаем.

— Ну, хорошо…

Как оказалось, Лобачев Сергей Борисович проживал с родителями в доме напротив. Многоэтажка находилась через двор, не более чем в ста метрах от тридцать девятого дома. Более того, окна квартиры, в которой проживали Лобачевы, выходили на дом Татьяны. Стоя у окна, Степан подумал о том, что Лобачев мог наблюдать за ним в бинокль. И еще он мог держать в поле зрения входную дверь через окно подъезда. Уверенности в том не было, поэтому версия нуждалась в проверке.

— Татьяна, давайте договоримся, вы не звоните Сергею, не предупреждаете его о нашем с вами разговоре.

— Я не имею право его предупреждать? Вы всерьез думаете, что он причастен к убийству? — Бобровникова качала головой, отказываясь в это верить.

— Всерьез могут подумать дружки Соломонова. Тогда ваша с Сергеем жизнь превратится в ад. Возможно, в самом прямом смысле этого слова. Вы меня понимаете?

— А вы… Вы не скажете?… Я-то понимаю, что Сергей ни при чем!

— Не скажу, обещаю. Если ваш Сергей невиновен, никто не узнает о моем к нему визите.

Степан действительно не стал никому говорить, куда направляется. Узнал, как движется работа, и отправился в соседний дом.

Дверь открыла высокая, худая как вобла женщина с царственной осанкой. Шиньон на волосах смотрелся как корона.

Степан представился, спросил, может ли он видеть Сергея Лобачева.

— Можете! — донесся до него из глубины квартиры голос.

В прихожую вышел такой же высокий, как и мать, мужчина, но не костлявый, хотя и не толстый. Высокий, статный, черты лица правильные, но вместе с тем и суровые. Крепкий нос, жесткий подбородок, сильная шея. А на груди у него висел солидного вида бинокль. Мужчина, похоже, и не думал скрывать свое отношение к происходящему. И на Степана смотрел так, как будто только его и ждал. Возможно, для того, чтобы сделать признание.

— А поговорить я с ним могу? — спросил Круча, вытирая ноги о тряпку перед порогом.

Он явно давал понять, что хочет зайти в дом. Но женщина мотнула головой, отказывая ему в таком удовольствии.

— Мама! — Сергей взял женщину под локоток и повел на кухню, жестом приглашая Степана войти в дом.

Квартира трехкомнатная, стандартная, большая часть окон выходила на общий с тридцать девятым домом двор. Лобачев пригласил Степана в свою комнату и указал на окно со сдвинутой занавеской.

— Я все видел, я все знаю!

— Видели, как убили? — с приятным удивлением спросил Круча.

— Видел, как убили.

— И красную «девятку» видели, из которой стреляли?

— Белую «семерку».

— Может, и номера рассмотрели?

— Нет.

— Мощность оптики не позволила?

Вид из окна отличный, седьмой этаж, высота, простор. Труп Соломона как на ладони, но все-таки требовалось увеличение, чтобы разглядеть его и опознать. И номера невооруженным глазом не прочитать, особенно если машина стоит боком, а именно с такого ракурса Лобачев мог наблюдать за происходящим.

— Не было оптики и номера не рассмотрел. А пока бинокль доставал, машина уехала.

— Но вы сразу поняли, что убили Соломонова. Вы же его знаете?

— Да нет, сразу не понял. Смотрю, человек падает, машина уезжает. Выстрелов я не слышал… Взял бинокль, посмотрел. Понял, что Соломон.

— Можно?

Степан взял бинокль, навел его на Соломона. Потерпевшего готовили к отправке, тело уже накрыли покрывалом, лица не видно. Но сама кратность увеличения позволила Лобачеву узнать в покойнике своего врага.

— А у окна что вы делали?

— Стоял.

— Ждали, когда река пронесет мимо вас тело вашего врага?

— Ждал!

— А Соломон ваш враг?

— Не хотелось бы в этом признаваться, но да.