Девушка под сенью оливы

Вечерами у нее появилось новое занятие: Пенни училась прясть шерсть и вязать. Детям-сиротам нужны были теплые носочки, чулки, рукавички, шарфы. Работа у нее продвигалась медленно: пальцы не хотели слушаться, и петли то и дело соскальзывали со спиц. Да и нить на веретене получалась толстой и неровной. Сестры-монахини лишь незлобиво посмеивались, говорили, что никто не привил ей в детстве навыков домашней работы. А Пенни, разглядывая свои огрубевшие от труда руки, лишь молча думала о том, что сказала бы мать, увидев ее за такой работой. Да и узнала ли она бы свою дочь в этой незнакомой женщине с грубым, обветренным лицом? Англия осталась где-то очень далеко, в той, другой жизни, о которой Пенни предпочитала сейчас не вспоминать.

Впрочем, она по-прежнему ни разу не пожалела о своем решении остаться на Крите. Ибо чем больше она странствовала по острову, тем сильнее привязывалась к его жителям. В глазах людей она была незамужней медсестрой, приехавшей на остров из Афин, глубоко религиозной и порядочной женщиной. За нехитрым деревенским угощением – чаще всего чай, заваренный на горных травах, с парой ложек варенья – велись разговоры обо всем на свете. Женщины делились с ней собственными хворями, спрашивали советов, как лечить детей, мужчины интересовались тем, как обстоят дела в Ханье, живы ли их тамошние родственники, работают ли магазины и базар. Всех волновало, как ведет себя новая власть, не зверствуют ли немцы, не расстреливают ли людей по малейшему поводу. Ну и, конечно, вопрос вопросов: когда же их наконец освободят англичане.

На многие вопросы у Пенни просто не было ответов. В замкнутое пространство, каковым являлся монастырь, новости извне просачивались редко. Но то, что видела и слышала Пенни, встречаясь с людьми, вселяло в ее сердце надежду. Разумеется, в каждой деревне были свои предатели и приспособленцы, доносчики и соглядатаи. Но были и герои, люди беспримерного мужества и силы духа. Такие, как отец Георгий, который благословил своих прихожан на очень рискованное дело, и те во время отступления англичан помогали солдатам, кормили их, пускали на ночлег, и все это вопреки строжайшему запрету со стороны немецких властей.

Иногда поездки Пенни затягивались на несколько дней, и тогда ее сопровождала сестра Мартина, пожилая монахиня, с которой они очень сблизились во время блужданий по острову. Как правило, женщины останавливались на ночлег в доме местного учителя, врача или священника. Пенни хорошо понимала, что с того момента, как они появились в деревне, сотни невидимых глаз отслеживают каждый их шаг. Кто они? Немецкие агенты? Шпионки или свои, на кого можно положиться? Но авторитет доктора Андронакиса был в сельских районах непререкаем, а следовательно, медсестре из Афин доверяли безоговорочно. По документам она звалась Афиной Пападопули. Имен тех, кто помогал ей в пути, она никогда не спрашивала. Меньше знаешь – меньше скажешь, если случится самое худшее.

Накануне Рождества 1941 года они совершили последнюю вылазку в горы. В горах уже лег снег, грозя вот-вот перекрыть до весны все перевалы. Но группы немцев из Альпийской дивизии, солдаты которой проходили специальную подготовку для ведения операций в горных условиях, продолжали прочесывать Белые горы в поисках беглых английских солдат. Многие из них укрывались в высокогорных жилищах пастухов. Среди солдат были раненые, больные, а лечить их было нечем. Андреас много раз лично отправлялся в горы, рискуя жизнью, и всякий раз вез с собой все что только можно, но этих крох было недостаточно. В деревнях упорно велись разговоры о том, что будто бы в горах действует спецгруппа английских офицеров, перед которыми командованием поставлена задача – наладить прямую радиосвязь с Каиром. И этим людям тоже нужна помощь. Словом, Пенни и сестра Мартина сами вызвались в последний раз до наступления зимы подняться в горы.