Девушка на скале

Дэвид Рэн встал, намереваясь вернуться в купе, в котором он оставил отца Ролана. Его движение, казалось, вывело женщину из нерешительности. Снова взгляд темных глаз обратился на него. Он остановился. Ее губы дрожали.

— Вы хорошо знаете эти места до Одинокого озера? — спросила она.

В ее голосе слышался тот же таинственный вопрос, те же опасения и надежда, которые Дэвид заметил в ее газах.

— Я здесь чужой, — ответил Дэвид. — Я впервые в этих краях.

Она откинулась назад; луч надежды на ее лице погас.

— Благодарю вас, — пробормотала она. — Я думала… может быть… вы знаете человека, которого я ищу… человека по имени Майкл О'Дун.

Она не стала ждать ответа, закуталась в свою шубу и снова отвернулась к окну. Дэвиду нечего было ни сказать, ни сделать, и он отправился обратно к отцу Ролану.

Он вошел уже в последний вагон, когда до него донесся слабый звук. Другие пассажиры тоже обратили внимание на этот звук и с напряженными лицами стали прислушиваться. Молодая женщина тихо вздохнула. Мужчина, расхаживавший взад и вперед по проходу, остановился, как вкопанный.

Звук донесся еще раз.

Круглолицый мужчина, который вначале отнесся к приключению, как к шутке, а затем завернулся в свою шубу, словно приготовившийся к спячке сурок, снова обрел голос.

— Это свисток! — весело объявил он.

— Проклятый, наконец-то приехал!

Глава III. РЕШЕНИЕ ДЭВИДА

Дэвид спокойно подошел к двери купе, в котором он оставил отца Ролана, и заглянул туда. Маленький человек забился в свой угол У окна. Голова его низко склонилась; тень, отбрасываемая полями шляпы, скрывала его лицо. По-видимому, он заснул. В течение минуты Дэвид, молча и не двигаясь, смотрел на него. Что-то в фигуре этого пионера дикой страны наполнило его новым чувством теплой дружбы. Он не пытался снова разобраться в перемене, происшедшей в нем; он исполнен был только сознания, что его не гнетет больше чувство одиночества, уже столько месяцев не покидавшее его ни днем, ни ночью. Он хотел было заговорить, но решил не беспокоить спящего. В полной уверенности, что отец Ролан заснул, он на цыпочках отошел от двери.

Ни в первом, ни во втором вагоне Дэвид не остановился, хотя там было много свободных мест, и среди пассажиров снова царило оживление. Он пошел в третий вагон и занял место, на котором сидел прежде. Он не сразу взглянул на женщину, которая его заинтересовала. Ему не хотелось дать ей основание думать, что он вернулся из-за нее. Затем, как бы случайно взглянув на нее, он разочаровался.

Она почти совсем закрылась своей шубой. Виднелись только блестящие, темные волосы и тонкая рука. Незнакомка не спала. Дэвид видел, что ее плечи двигаются, и рука меняет положение, поправляя шубу. Свистки приближающихся паровозов, которые теперь явственно слышались, не произвели на нее никакого впечатления. Минут десять Дэвид упорно смотрел на ее темные блестящие волосы и прозрачную белую руку. Он шевелился, кашлял — был уверен, что пассажирка знает об его присутствии, но она не подняла глаз. Он жалел, что раньше не привел с собой отца Ролана; тот при виде печали и отчаяния в ее глазах нашел бы нужные слова, которых он сам не мог найти. Дэвид Рэн снова встал. В это мгновение два мощных паровоза были прицеплены к поезду. Толчок оказался таким сильным, что Дэвид едва не упал. Но Даже сейчас женщина не подняла головы.

Во второй раз он вернулся в купе для курящих.

Отец Ролан не сидел больше, съежившись в углу. Он стоял, засунув руки в карманы, и тихо насвистывал. Его шляпа лежала на диване. Впервые Дэвид увидел его круглое, загрубелое, потемневшее от непогоды лицо, не затененное полями большой стетсоновской шляпы. Он имел вид одновременно и моложе и старше своих лет. Его лицо, как разглядел теперь Дэвид, выражало почти юношескую энергию. Но густые волосы были совсем седые.

Поезд начал двигаться. Отец Ролан на одно мгновение отвернулся к окну, затем взглянул на Дэвида.

— Мы тронулись с места, — сказал он. — Мне скоро слезать.

Дэвид сел.

— На каком расстоянии от ближайшей узловой станции находится та хижина, о которой мы говорили? — спросил он.

— На расстоянии двадцати — двадцати пяти миль. Там нет ничего, кроме одной хижины и лисьего питомника, принадлежащих, как я уже вам говорил, французу Торо. Там не бывает постоянной остановки, но поезд замедляет ход, чтобы сбросить мой багаж и дать мне возможность спрыгнуть. Индеец с моими собаками ждет меня у Торо.

— А оттуда, от хижины Торо, далеко до места, которое вы называете домом?

— До моей собственной хижины много миль; но я буду дома, всюду дома, когда достигну лесов. Моя хижина находится на низком берегу озера Год, на расстоянии трехсот миль к северу от хижины Торо.

Положив руку на плечо Дэвида, отец Ролан спросил:

— Думали ли вы о моих словах?

— Да. Я заходил сюда, но вы спали.

— Я ни одной минуты не спал. Мне послышался шорох около двери, но, взглянув, я никого не увидел. Вы мне говорили, что едете на запад — в горы Британской Колумбии?

Дэвид кивнул головой. Отец Ролан сел рядом с ним.