Девушка на крыльце

Она встала с кровати и выглянула в окно, выходившее на задний двор. Если ее поймают, то больше никуда не отпустят до конца жизни. Поэтому-то ей и не стоило рассказывать родителям о мужчине, который за ней следил и которого она видела уже, наверное, раза три, как минимум. В первый раз — когда ужинала с родителями на прошлых выходных. Во второй — два дня назад, после школы, когда ждала возле столовой, пока за ней приедет мама. И в последний раз — совсем недавно, после занятий с репетитором. Она знала: все это не было плодом ее воображения, но также Натали была уверена в том, что, расскажи она об этом родителям, те опять позвонят детективам и она просидит взаперти до самого конца учебного года.

«Этому я уж никак не позволю случиться», — думала Натали спускаясь к ужину.

— Что Сара делает?

Кенни и Пол сидели у старика на крыльце, поставив на ручки кресел стаканы чая со льдом. Пол курил трубку, и ее аромат напоминал Кенни о его деде — это было одно из немногих приятных воспоминаний о нем. Через дорогу у тротуара перед домом Тома Карпентера были припаркованы две патрульные машины и седан, на котором ездили детективы.

— Смотрит кино с Натали, — ответил Кенни. — После того, как детективы ушли, она сама не своя.

— Они еще что-нибудь интересное рассказали?

Кенни вспомнил, что пообещал не разглашать полученной информации.

— Не особо. В основном хотели нас предупредить, что собираются обыскать дом Тома.

Пол отхлебнул чая и посмотрел на соседа.

— Тебе запретили рассказывать все остальное, да?

— Все остальное что? — спросил Кенни, прикидываясь дураком.

Пол подмигнул ему:

— Старого копа не проведешь.

Из передней двери Тома вышел полицейским в форме со стопкой картонных коробок в руках. Детектив Джамбанко возник сразу за ним, неся большой пластиковый пакет.

— Долго они там пробыли, — сказал Кенни.

— Кропотливая работенка. Нужно следовать протоколу, чтобы не испортить улики.

— Ты правда думаешь, что они что-нибудь найдут?

Пол пожал плечами.

— Кто знает? Мне Том очень нравится, но люди никогда не перестают удивлять.

— Ты имеешь в виду, разочаровывать.

— И это тоже, — согласился Пол, кивнув.

— Как по мне, Том не из тех, у кого есть темная сторона, — сказал Кенни. — Он кажется таким... спокойным.

Пол затянулся трубкой и проследил, как дым вьется между перилами крыльца и уплывает во двор. Когда он заговорил снова, в его голосе появилась печаль.

— Я думаю, почти у всех есть темная сторона. Вопрос только в том, насколько глубоко она спрятана и может ли человек ее контролировать.

— У всех? — спросил Кенни.

Пол кивнул, взгляд его был отстраненным.

— Это звучит пессимистично.

— Думаешь?

Кенни пожал плечами.

— Мне больше нравится думать, что в мире много и хороших людей.

— А кто сказал, что кто-то хороший или плохой? Прекрасных людей много, включая тех, кого мы знаем.

— То есть ты хочешь сказать, темная сторона есть и у хороших людей?

— У большинства, да.

— Поясни.

— Вот взять, к примеру, твоих друзей. Зная друг друга большую часть жизни, вы пятеро можете пожертвовать собой ради другого. Вы ребята что надо. Но кто знает, чем эти парни занимаются, когда за ними никто не следит. Один, может, жульничает в гольфе, другой уклоняется от налогов, третий изменяет жене.

— Да ладно, гольф — это не так-то уж страшно, а? Это на темную сторону не тянет.

— Да ну? — сказал Пол, приподняв бровь. — Сдается мне, все может быть взаимосвязано.

— Это как? — спросил Кенни, распрямляя ноги и наклоняясь вперед в кресле.

— Ты даже не представляешь, сколько я арестовал людей, которые говорили одно и то же: «Я не хотел сбивать его, офицер, просто сорвался», «Я не хотел бить ее так сильно, просто сорвался», «Я не хотел спускать курок, просто потерял контроль и сорвался».

— Ты говоришь об импульсивных преступлениях?

Пол щелкнул пальцами.

— Но откуда эти импульсы берутся, Кенни? Вот я о чем. Они есть у всех нас. Где-то внутри. У большинства они скрыты под хорошими манерами, цивилизованным поведением и красивыми айфонами, и, чтобы достать их на поверхность, нужно испытать предельное напряжение. Но у других... — Он осекся.

— У других?

Пол сузил глаза.

— Они лежат ближе к поверхности и проявляются каждый день. И такие люди, вместо того чтобы бороться с этими импульсами, принимают все как есть.

— Я знал таких, когда пил, — сказал Кенни. — Они всегда ищут неприятностей.

— А еще есть то, что можно назвать истинным злом. Худшие из таких людей к нему прислушиваются. Я правда в это верю.

— Прислушиваются к чему?

— К тяге... к зуду... к тому дразнящему, обманчивому голосу откуда-то с самой глубины.

Кенни выдохнул, отгоняя смутные воспоминания о другой жизни, о другом человеке, которым он когда-то был. Он медленно поднялся с кресла.

— Думаю, пойду-ка я домой, посмотрю, не оставили ли мне девочки попкорна.

— Заходи, если что.

— Ага, зайду, — ответил Кенни, спускаясь с крыльца.

— Слышишь, Кении?

Он повернулся.

— Да?

— Не обращай особого внимания на то, что я сказал. Я просто старый дурак. Меня как тоска накроет, я веду себя так, будто весь мир рушится.

Кенни улыбнулся:

— Может, зайдешь, посмотришь с нами фильм? Сара и Нат будут рады.