Девушка из письма

– Было бы блестяще, – сказала Сэм, стремясь снизить накал разговора. – Но я знаю, насколько тебе трудно устроиться куда-то. Я, разумеется, не знала о собеседованиях. С кем они назначены?

Бен издал саркастический смешок.

– Можно подумать, тебе не все равно.

– Вообще-то, мне совсем не все равно. Я рада, когда у тебя появляются шансы. Вот только, если у тебя тоже будет длинный рабочий день, нам нужен какой-то план.

– Ты имеешь в виду план, как по-прежнему давать мне понять, где мое место?

– Мне нужно пописать! – выкрикнула Эмма.

Бен тяжело вздохнул и потянулся к дочери, сидевшей сейчас на полу рядом с матерью.

– Мама отведет меня! – громогласно заявила Эмма. – Не хочу папу. Папа – придурок.

Бен гневно посмотрел на Сэм.

– Как я погляжу, ты очень лестно отзываешься обо мне за моей спиной.

– Я ни разу не употребляла этого слова при ней. И никогда бы не отозвалась о тебе подобным образом. Скорее всего, она подцепила словечко от тебя самого. Ты не стесняешься в выражениях, когда возишь ее на машине. И какого дьявола ты имел в виду, сказав, что я хочу дать тебе понять, где твое место?

Бен достал салфетки и принялся протирать Эмме лицо.

– Я имел в виду, что на помощь Наны не всегда можно рассчитывать, и одному из нас по-прежнему необходимо будет присматривать за Эммой, если няня попадется никуда не годная или ты станешь слишком задерживаться и не успевать вовремя домой. Я, конечно, могу найти работу, вот только никакая карьера мне не светит. Ты понятия не имеешь, среди какого дерьма мне приходится вести поиски. И власть твоей профессии над тобой кажется мне непостижимой, даже странной.

– Я хочу писать! – вновь закричала Эмма.

– Я не верю своим ушам! Как могла ты сказать такое про папу! – Сэм закатила глаза как раз в тот момент, когда Бен взял Эмму на руки и она пустила струйку мочи ему по ноге.

– Отлично, Эмма! – заорал он. – Тебе уже четыре года. Скоро в школу. Ты не можешь больше мочиться под себя!

Он начал срывать с Эммы мокрую одежду, и из глаз девочки покатились крупные слезы. Она смотрела на мать, протягивая к ней ручонки. Она запомнит этот момент, подумала Сэм. Она будет помнить его как минуту, когда ее отношения с отцом достигли критической точки.

Сэм подошла к дочери, погладила по головке и нежно утешала ее, пока она не успокоилась. После того как Эмму переодели, Бен передал ее на руки матери.

– Вот. Теперь она целиком в твоем распоряжении. Я хочу пива. – Он почти вышел из комнаты, но оглянулся и продолжил: – Да, и кое-что еще. Тебе или Нане придется позаботиться о ней завтра, если снова проявятся признаки болезни. Я не намерен отменять собеседования. Из дома выйдешь сама.

Эмма крепко вцепилась в Сэм. Она же стояла и смотрела на диван, на котором они с Беном провели столько ночей вместе, тесно прижимаясь друг к другу, а их дочь спала в плетеной колыбели, стоявшей у них в ногах.

А потом, когда Бен закрыл за ней входную дверь с такой силой и грохотом, что сотряслись стены в гостиной, впервые со времени знакомства с мужем она не испытала никаких эмоций.

Глава 18

5 февраля 2017 года, воскресенье

Сердце Китти отчаянно колотилось в груди из-за чудовищного переутомления. Ее глаза болели, но даже если она закрывала их, бесконечный поток мыслей в голове не прекращался. Она хотела лечь в постель пораньше после бессонной ночи и прощальной вечеринки, но после сеанса у Ричарда этим утром малейший звук заставлял ее мгновенно просыпаться. А когда она все-таки проваливалась в сон, громкий стук напольных часов постоянно напоминал ей, сколько длился ее сон. Она издала тяжелый вздох и смирилась с еще одной бессонной ночью, села, опершись на подушки и включив прикроватную лампу.

Она оглядела спальню. Ее взгляд блуждал между темным дубовым паркетом пола, антикварной мебелью и тщательно подобранной из галерей всего мира коллекцией гравюр, развешенной по стенам. Хотя она провела месяцы, работая с дизайнером интерьеров над проектом, она не могла выбрать вариант, который бы ей особенно понравился, и вскоре начинала ненавидеть отделку, жалея, что не предпочла что-нибудь другое. В результате она получила безликий безупречный дом, а потому часто предпочитала селиться в одном из номеров отелей, где ей приходилось останавливаться на протяжении жизни и активной работы.

Она меняла квартиры много раз в безуспешных попытках найти место, в котором чувствовала бы себя как дома. Теперь же, вновь оглядывая комнату, она подумала, что ее желание не сбудется, скорее всего, никогда.

Китти откинула одеяло, сунула ноги в тапочки, прошла по отполированному полу и раздвинула тяжелые шторы, за которыми открывался вид на Темзу. Некоторое время она наблюдала за отсветами в реке от фар проезжавших мимо машин. На нее навалилась новая волна усталости, и она села в обитое бархатом кресло, стоявшее у окна. Лампа у нее за спиной освещала ее отражение в оконном стекле, на фоне темного ночного неба. Вскоре у нее отяжелели веки. Когда она постепенно начала засыпать, то услышала странные звуки, шумное дыхание, топот кого-то бегущего.