Девушка из колодца

Они одеты в кимоно разных цветов и с разными узорами, у некоторых волосы уложены в сложную прическу, у других – распущены. Тарквиний издает странный звук и отступает назад, в то время как у Келли не получается сдержать вздоха. Старушку, похоже, такая реакция забавляет, потому что она снова говорит на японском:

– Прошу прощения, если наши куклы заставляют вас чувствовать себя неловко, – переводит Кагура. – Мы используем их для наших ритуалов и изгнания нечистой силы.

– Моя жена коллекционировала очень похожих кукол, – заикается отец Тарка.

– Ваша жена была одной из нас. Сестры Танеда – два величайших экзорциста своего поколения.

– Должно быть, вы ошиблись. Моя жена не занималась экзорцизмом.

(Двадцать пять кукол, двадцать шесть.)

– Ваша жена многое от вас утаила. – В голосе пожилой женщины звучит неодобрение. – Йоко всегда была прилежной ученицей, так что ее решение выйти замуж и уйти от нас стало полнейшей неожиданностью. А потом случилась эта история с Чио.

Она качает головой и тихонько фыркает. Келли же удивилась, почему это имя звучит так знакомо.

– Папа, – медленно произносит Тарквиний, что ему несвойственно. – Я помню это место.

Дуглас и Келли изумленно смотрят на мальчика.

– Но это невозможно, – заявляет мужчина.

(Девяносто одна кукла, девяносто две.)

– Но это правда, – снова переводит Кагура слова пожилой женщины. – То, что я скажу, может показаться вам выдумкой, Хэллоуэй-сан, но я говорю правду. Маленький Тарквиний уже бывал здесь много лет назад. Мать привезла его сюда, когда ему было всего два года.

– Я помню, как однажды, пока я был в командировке, она сказала, что хотела бы отправиться с Тарквинием в путешествие. Это был последний раз, когда я видел ее перед тем, как она… она…

(Сто восемьдесят три куклы, сто восемьдесят четыре.)

– До того, как она сошла с ума, – заканчивает за него старушка. – Я тебя помню, Тарквиний-тян, хотя ты меня нет. Ты был очень послушным малышом. Многие из моих сестер нянчились с тобой. Если бы мы знали, какая судьба постигнет твою мать, попросили бы ее не привозить тебя с собой. – Пожилая женщина вздыхает. – Однако нам следует поторопиться, иначе с тобой случится то же самое.

(Триста шесть кукол, триста семь.)

– Что вы имеете в виду? Что случится с Тарквинием? – встревоженно спросил Дуг.

Все четверо мико понимающе переглядываются.

– Мы слышали о болезни вашего сына, – намеренно вводит его в заблуждение пожилая женщина. – Мы знаем, что современная медицина ему не поможет. Мы же обладаем древними умениями, которые и хотели бы применить.

Отец Тарквиния больше верит в современные лекарства, чем в традиционную медицину, так что относится к словам мико настороженно, но все же не хочет показаться неблагодарным.

– Здесь Тарквинию намного лучше, чем в Токио, – признает он. – Поэтому мы не против остаться еще ненадолго. Я буду благодарен за любую помощь, которую вы можете оказать.

(Пятьсот шестьдесят две куклы, пятьсот шестьдесят три.)

– Меня зовут Мачика. А это Сая и Амайя. С Кагурой вы уже знакомы. Можете оставаться в нашем скромном жилище столько, сколько захотите. Семье Йоко здесь всегда рады.

– Если не возражаете, – говорит Тарк, все еще глядя на кукол, – для разнообразия я бы хотел пожить в комнате, где на меня не смотрит что-то бездушное.

К его великому облегчению, в комнатах для гостей нет ни одной из семисот семидесяти семи кукол храма Чинсей. Только семь футонов, разложенных на свежих татами, и один маленький деревянный столик. Другие мико не говорят по-английски, хотя часто улыбаются и, кажется, всегда готовы помочь. Отец Тарквиния нерешительно отдает урну с прахом Йоко Мачике, которая принимает ее с грустью и сожалением.

– Дорогая Йоко, – шепчет она, – если бы ты только нас послушала.

Она поворачивается, чтобы осторожно поставить урну на один из больших алтарей, в то время как остальные мико молча стоят рядом. Некоторое время спустя Келли наблюдает за тем, как они поют и бросают горсти праха Йоко в густую листву, окружающую маленькое святилище. Кузина Тарка задается вопросом, останки скольких служительниц уже покрывают эту крошечную поляну.

Вскоре становится ясно, что у храма Чинсей нет причин взаимодействовать с местными жителями. Мико показывают им сад, небольшие грядки с травами и овощами, которые кормят служительниц, ведь мясо, к великому ужасу Тарквиния, в храме не употребляется. Кагура объясняет, что за другими предметами первой необходимости ее часто отправляют в Оку-Яген, а если в соседней деревушке не хватает припасов, то она едет в Муцу. Мико проводят свои дни за уборкой святилища, в определенные часы они собираются, чтобы читать сутры для очищения тела и духа. В отличие от Кагуры, они не упоминают женщину в черном или онре в белом. Из-за этого Келли становится интересно, только ли самая младшая из мико обладает способностью видеть и не ослабевают ли со временем навыки старших служительниц храма.