Девушка ищет спонсора. Тузы и шестерки

— Ничего. Нутром чую, что одной ногой уже стою на том свете, а там, как говорят попы, другие ценности. Не считай, Тимоша, меня поганью и, если услышишь о бесславном финише бывшего командира, помяни заблудшую душу добрым словом. Кроме тебя, никто этого не сделает. Слишком много я нагрешил.

— Не умирай раньше времени.

— Мое время давно пришло, да Господь зазевался…

В Новосибирск въехали молча.

— Что-то руль в сторону ведет, — вдруг сказал Пеликанов. — Взгляни на правое заднее колесо.

Шерстобоев, приоткрыв дверцу, выглянул из машины:

— Наполовину спустило.

— Твою мать! Где тут ближайшая шинно-ремонтная мастерская?

— В пригороде, только что проехали. Разворачивайся, успеешь на полуспущенном докатить.

Пеликанов, прижав машину к обочине, остановился:

— Вылазь, Тима, и прощай…

Дальше Шерстобоев поехал на удачно подвернувшемся такси. Настроение было гнетущее. Пугала не столько встреча с Ярыгиным, сколько соучастие в убийстве Надежницкого и Лины. Мысли упорно крутились вокруг того, что в случае ареста Пеликанов вряд ли всю вину возьмет на себя. Да и следователи не такие простаки, чтобы поверить киллеру на слово. Докапываясь до заказчика, они наверняка в первую очередь раскопают посредника. Спасительным казался лишь один выход: ликвидировать киллера. Сам Тимофей на такой шаг не решился. Вспомнил слова Копалкина: «Зря ты согласился на пятнадцать лимонов. Я, не задумываясь, за десять замочил бы любого жирующего богатея».

На перекрестке перед Домом офицеров таксист затормозил у вспыхнувшего красным огнем светофора. Возле парадного входа в Дом стояла фиолетовая «девятка». Приглядевшись, Шерстобоев по госномеру узнал полковничью машину и тут же увидел Копалкина. На углу перекрестка Федя вроде бы переругивался с дородной лотошницей, торговавшей игрушками. Пока Тимофей расплачивался с таксистом и переходил улицу, Копалкин подошел к «девятке». В руке у него была маска смеющегося арлекина.

— К какому маскараду готовишься? — спросил Шерстобоев.

— Сдуру стал примерять на свою морду да кровью измазал. Продавщица во все горло шум подняла. Пришлось купить, чтобы бузу не затевала.

— Откуда у тебя кровь?

Федя подул на палец с подсыхающей царапиной:

— В кармане об «Макарова» кожу содрал.

— Пистолет с собой?

— Всегда.

— Заряжен?

— Полная обойма.

— Хочешь десять лимонов?..

Копалкин насторожился:

— Кого мочить?

— Пеликанова.

— Ты что задумал, Тэтэ?!

— Автомат оказался неисправным. Командир пообещал заложить нас с тобой, — соврал Тимофей.

— Он, что, свихнулся?

— На тот свет ему захотелось, вот что. Если мало десяти, еще пять добавлю. Решай быстро.

— Да ну их на фиг, деньги.

— Могу «Рено» подарить, — в отчаянии сказал Шерстобоев. — Ты ведь мечтаешь о собственной иномарке…

В глазах Копалкина появился азартный блеск:

— Разыгрываешь?

— Дело слишком серьезное, чтобы играть.

— Когда оформишь дарение?

— Хоть завтра.

— Заманчиво.

— Решай скорее.

— Где искать Пеликана?

Шерстобоев торопливо рассказал о шинно-ремонтной мастерской. Копалкин глянул на часы:

— Полковник мой не меньше часа здесь пробудет. Я постараюсь управиться за полчаса.

— После с телефона-автомата позвони мне домой.

— Позвоню, жди…

Звонок раздался поздно вечером, когда не находивший себе места Шерстобоев стал уже терять надежду на благоприятный исход.

— Все в порядке, Тэтэ, — бодро сказал Федя. — Готовь дарственную.

— Почему затянул со звонком? — недоверчиво спросил Тимофей.

— По заданию полковника готовился в дорогу. Завтра мы с ним уедем продавать технику. Вернемся дня через три. Кстати, я где-то документы свои посеял.

— Без документов дарение не оформишь.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Мне главное — иномарка. А документы в Барнауле любые достану. Не подведешь с отдачей «Рено»?

— Не подведу.

— Ну, будь здоров.

— Ты тоже не кашляй.

Близко к полуночи Шерстобоеву неожиданно позвонил Ярыгин и попросил его срочно приехать в клинику. Разговор телохранителя с шефом состоялся короткий.

— Объясни, Тимофей… Почему вместе с Надежницким погибла Лина? — будто задыхаясь, через великую силу проговорил Михаил Арнольдович.

— Я не успел договориться с ребятами. Нас кто-то опередил, — словами Пеликанова тихо ответил Шерстобоев и опустил глаза. — Деньги ваши целы. Могу завтра их вернуть.

— Какие деньги?

— Двадцать пять миллионов, которые вы перечислили на мой счет.

— О чем ты… Разве в деньгах смысл жизни… — Ярыгин скривил посиневшие губы в мучительной усмешке. — Кто заказывает музыку, тот за нее и платит…

* * *

По вмятинам от шариковой авторучки на предсмертной записке Ярыгина экспертам-криминалистам удалось «прочитать» отдельные слова и фразы сожженного банкиром письма. Судя по их содержанию, Михаил Арнольдович не поверил Шерстобоеву и перед тем, как покончить жизнь самоубийством, намеревался отправить районному прокурору повинную, но духа на это у него, видимо, не хватило.