Девушка брата

Я ведь знала, насколько больно, когда тебя бьет собственный отец. Какого это снова и снова пытаться защищаться от того, кто должен был сам стать опорой и защитой от всего мира. Всегда безуспешно… Всегда. И не важно, сколько тебе — шесть или почти тридцать. Кем бы ты ни был, каким бы ни был и что бы не происходило, ты всегда был и останешься ребенком, жаждущим любви тех, кто дал жизнь.

— Идем, Настя, переоденешься, и я отвезу тебя домой, — опомнился Глеб.

Надеть шмотки Милы? Да я лучше воспаление легких схвачу!

— Нет, милый, все хорошо. Мне совсем не холодно, — я посмотрела на него, — Если можно, поедем прямо сейчас, ладно? — и Владу, — Давай тебе вызовем такси?

Не дожидаясь ответа, нащупала под пиджаком клатч. Он походил сейчас на маленький бассейн, но смартфон внутри уцелел. Ну, надо же, действительно водонепроницаемый.

— Я сам, — почти прошептал Влад.

— Ну, хорошо. Тогда пока, — и улыбнулась Святославу. — До свидания.

Глеб обнял меня за плечи, кивнул отцу и повел прочь. Мы прошли сквозь расступившихся и гудевших как растревоженный улей гостей, пожирающих нас взглядами, и направились в дом. Пересекли залу, прихожую и, наконец, оказались во внешнем дворе, напоминающем сейчас выставку элитных автомобилей. Разномастные седаны и внедорожники, поблескивая наполированными, будто и не было дождя, кузовами, аккуратненькими рядами стояли на подъездной аллее. Внутри каждого скучали со смартфонами водители.

Мы подошли к черному «Lexus LX», и Глеб галантно открыл мне дверцу. Когда я забралась внутрь, обошел машину и сел рядом.

— Домой к Насте, — коротко бросил водителю, — и прибавь печку.

Тот кивнул и медленно вырулил к воротам.

— Тебе не обязательно было…

— Перестань, — перебил он. — Кроме того, я же обещал объяснить насчет этого… Насчет брата.

Я неловко покосилась на водителя. Никак не привыкну к слепым и глухим в отношении работодателей сотрудникам.

Глеб придвинулся ближе, обнял, рискуя промочить рубашку. Ведь его пиджак уже пропитался влагой с платья. Но, благодаря тому, что в машине почти сауна, холодно мне не было. А если б вынуть ноги из туфель и поджать под себя, то стало бы вообще отлично. Но я не решалась. И так уже…

— У нас хуже, чем в народных сказках, в которых «младший, как водится — дурак», — с горьким сарказмом начал мужчина, — Наверно потому, что там братья родные, а мы — лишь по отцу.

Я попыталась поймать его взгляд, но Глеб говорил, изучая кожаную обивку водительского сиденья.

Протянула руку и переплела пальцы с его.

— Он завел интрижку, когда мне было шесть. Девка залетела. Он денег дал на аборт, но она его не сделала. Сбежала просто в какие-то ебеня. А потом, в родах что-то пошло не так, а помочь там не смогли. Отец сам детдомовский…. Ну и не хотел такой судьбы для потомка. Забрал его к нам. И вот он — результат.

Резко повел подбородком вбок.

До этого момента я не чувствовала холода. А сейчас он сковал все тело, и внутрь проник, вызывая озноб.

— … с детства ходячей проблемой был. Три школы сменили. К пятнадцати годам было десять приводов в милицию из-за драк. У меня об университетских годах самые яркие воспоминания, как ездил его из участков забирать, — он выдохнул, — еле школу окончил. Ни о какой дальнейшей учебе слышать не хотел. Все, чем занимался — качалка и бои на тотализаторе. Надо было махнуть рукой, и мы собирались, но так и не смогли. И вот, однажды, отец позвонил и сказал, что Влада арестовали за убийство. Забил насмерть своего противника на этом… Ринге. Можно было замять, избежать скандала, но он не дал. Да еще и с поведением своим. Короче говоря, пять лет отсидел. Вышел два месяца назад и опять за старое.

Глеб повернул голову, нашел глазами мои. В его застыло какое-то странное, нечитабельное выражение.

— Теперь понимаешь, почему не рассказывал?

Я лишь кивнула и прильнула к нему. Обняла за плечи, запустила пальцы в русые волосы, гладя затылок. Сердце сжималось от боли, в голове метались мысли — ни одной не ухватить.

— Лучше б он сдох там, честное слово, — прошептал Глеб. Приподнялся и поцеловал меня в губы. Рука забралась под платье, сжала бедро над кромкой чулок. Пальцы полезли под трусики.

— Глеб, — я разорвала поцелуй, отклонила лицо, уперлась ладонями в его грудь, — не нужно.

Он показательно отнял руки, продемонстрировал открытые ладони и отодвинулся.

— Прости, но я не могу так, — одними губами прошептала, кивнув на водителя.

— Это ты прости, — он взял меня за руку, — сорвался.

— Понимаю.

Остаток пути мы проделали молча. Глеб легонько поцеловал на прощание. Намекать на «чашку кофе» не стал. К счастью.

Глава 5

Мой отец бил маму. Больше двадцати лет прошло, а я до сих пор содрогаюсь от ярчайших воспоминаний, как захлебываясь слезами умоляла его не трогать ее, не обижать. Как забивалась в угол, дрожа от страха, и не могла даже плакать, просто сидела, сжавшись в комок, заткнув ладонями уши и хватая ртом воздух. И все равно слышала, как он орет, а мама плачет и просит прекратить. Слышала звуки ударов…