Девушка брата

— Что ж не кричишь? — от его низкого, хрипловатого голоса снова стало жарко. Нет, прямо-таки горячо, несмотря на то, что на улице был довольно прохладный, хоть и майский, вечер, а я насквозь мокрая и в бассейне с отнюдь не теплой водой.

Осязаемый взгляд Влада коснулся груди. Я действительно почувствовала, как он заскользил по влажной коже, забрался в вырез промокшего платья. Так, будто это не наглые темно-серые глаза мужчины, а его руки…

— Прикольно пошутил, очень! — голос, к счастью, не подвел, — Обхохочешься, прямо.

— А кто сказал, что я пошутил? — он шагнул ко мне. Близко, настолько, что между нашими лицами осталось лишь несколько сантиметров и то потому, что я едва доставала ему до подбородка, даже стоя на непонятно как удержавшихся на ногах каблуках. Горячее дыхание коснулось влажного лица. Запах алкоголя. Приличный такой, а мне не противно. Он смешался с личным — терпким и мужским, и буквально обволок меня, учащая пульс.

— Я просто захотел смыть с тебя всю эту штукатурку и сделал это.

Внезапно большие горячие руки сомкнулись на моей талии, притянули, прижимая к широкой и твердой, как камень, рельефной груди. А губы буквально набросились на мои. Язык с голодным напором проник глубоко в рот, заполнил его, отнимая дыхание. Нагло исследуя каждый миллиметр внутри, от чего внизу живота закрутился жаркий вихрь. Меня в жизни еще никто не целовал… Так. Покоряя, и заставляя желать покориться власти жадных, наглых губ. Отдаться прямо сейчас, полностью, без остатка. В голове поплыло, колени ослабли. Если б Влад не держал так крепко — одна рука уже под затылком, у кромки еще каким-то чудом сохранившейся прически, а другая на бедрах — втиснула мои в его, давая ощутить просто каменный стояк, я б не устояла на ногах.

Что же я делаю?

Непослушными руками уперлась в мужские плечи. Заколотила сжатыми кулаками. Оторвавшись от губ, он отпустил и отступил на шаг, а я едва не упала.

— Настя?! — донесся сзади голос Глеба.

— Ты какого хрена сделал, ублюдок! — проорал Святослав.

Глава 4

Он орал. Страшно. И не от того, что громко, и даже не из-за жутких матерных оскорблений. Но от того яростного презрения, которым было пропитано каждое слово в адрес своего сына.

Влад одним прыжком выбрался из бассейна. Я неловко подгребла к лестнице, ударилась о ступеньку, начав подниматься. И почти сразу оказалась в руках Глеба. Он завернул меня в свой пиджак и обнял, с беспокойством спрашивая, все ли в порядке. Я успела лишь рассеянно кивнуть, когда Святослав со всей силы залепил Владу пощечину. Тот упал, не удержав равновесие.

— Вы все не так поняли, — воскликнула я.

Сбросив руки Глеба, подскочила к ним. Практически втиснулась между уже поднявшимся на ноги Владом и его отцом, мешая набросится друг на друга. Меня трясло от вихря охвативших чувств.

— Он ничего плохого не сделал! — обуздать звенящий голос особо не получалось.

— Святослав, мне стало нехорошо. И Влад вывел меня подышать воздухом. А потом я решила потрогать воду в бассейне…. Поскользнулась из-за каблуков и упала в воду. Влад хотел помочь мне выбраться и вот…

Я закончила поток лжи смущенной улыбкой глупенькой девочки. Надеюсь, взгляд не выдал истинных чувств.

Как ужасно вот так унижать своего сына… Да вообще любого человека! Еще и на глазах у других — охранников, пришедших с ними, гостей, привлеченных скандалом.

Гневная гримаса, стершая маску элегантного и высокомерного достоинства с лица Святослава, сошла. На миг оно стало удивленным. И вот снова это привычное выражение. Зрелый властелин со снисходительной добротой, взирающий на вассалов. О недавней вспышке напоминали теперь лишь красные пятна на щеках и шее над ослабленным воротом белоснежной рубашки да все еще сжатые кулаки.

— Я прошу прощения за испорченный вечер, Святослав. Мне очень жаль, правда. С Вашего позволения, я поеду домой.

— Ну, что ты, не преувеличивай, — ставший спокойным голос мужчины слегка хрипел после крика, — все это досадное недоразумение.

И обвел взглядом зрителей. Расходитесь, мол, спектакль окончен.

— Влад, — я повернулась к застывшему за моей спиной парню, — благодарю за помощь.

Его взгляд полыхал от обуревавших чувств. Злобы, отчаяния, боли, смятения, растерянности. Влад стоял чуть сгорбившись, будто от тяжкой ноши, придавившей широкие плечи, облепленные промокшей тканью рубашки. В уголке губы проступила кровь. А может, это только казалось.

— Прости меня, пожалуйста. Обещаю, в следующий раз, я буду прерываться на перекусы между сборами.

— Если он будет, — донеслось из толпы. И смешки следом.

Ну и пусть. Уж лучше пусть смеются надо мной, чем над ним. Владу и так досталось уже, больше некуда. А Святослав и не думал сказать ему хоть что-то. Даже не смотрел сейчас, я уверена.

Так захотелось его обнять. Не пожалеть, нет. Это чувство даже в бреду нельзя отнести к Владу. Просто поддержать хоть так.