Девушка без сердца

– Если у кого-то нашли кошелек, это не значит, что он и убил старушку, – пробормотала я. – Странно, что вы все же следователь, Брент. Хоть и бывший…

– Потому что я прав. Потому что у меня интуиция.

Пожалуй, вот теперь я бы поспорила с комиссаром. Например: «Брент не дотягивает даже до стажеров, которым ставят “не пройдено” за практику»… Или Брент растерял все навыки, если они у него вообще были.

– Не стала бы так спешить.

Оставив Брента размышлять над ошибками, я прошла в ванную. Здесь должно было быть то, что я хотела найти. Если не здесь, то в спальне. В гардеробной. Может, даже в спальнях для гостей. Но должно – или нет, и вот если нет, тогда можно было бы разрабатывать эту версию.

Но то, что мне было нужно, я нашла практически сразу. «Ивимаксир», популярное средство, которым я и сама пользовалась. Наверное, им пользовались многие, кому оно было по карману, потому что у него был очень высокий уровень защиты, исключая один момент. «Ивимаксир» прекрасно работал во все дни цикла, кроме дня овуляции. Это побочные эффекты магии, и их не учитывать нельзя. Покопавшись в аптечке еще, я нашла и календарик, который отмечала Таллия, – его вкладывали в каждую упаковку этого противозачаточного средства именно для того, чтобы потом успешно отбиваться от исков.

Таллия учитывала действие «Ивимаксира». В ее аптечке были еще несколько средств так называемого «спермицидного действия», но в разы менее надежные. Видимо, это ее подвело. Что я нашла в аптечке еще? Да кучу всего, от простеньких препаратов от аллергии до дорогих мужских кремов от акне.

Итак: содержимое аптечки доказывало, что для ректора предохранение супруги секретом не было. Или как минимум доказывало то, что она не скрывалась и не пряталась в своем нежелании иметь ребенка. Какое-то из средств не сработало? Но и у нас нет препаратов, дающих стопроцентную гарантию. Если их вообще когда-нибудь хоть в каком-то из миров изобретут, в чем я почему-то сомневалась.

Но я привыкла доводить дела до конца. И я вернулась в комнату с окровавленным креслом – Брент все еще его рассматривал, – достала из чемоданчика пакетики, потом отправилась в ванную и методично изъяла из аптечки все, что там было, оставив разве что бинты и асептики. А потом навестила и хозяйскую, и гостевые спальни, на этот раз без успеха: там было пусто.

– Нашли что-нибудь? – Брент наклонил голову, словно не видел, что я пришла не с пустыми руками.

– По крайней мере, мы сможем проверить, какие она должна была принимать препараты для свертывания крови. Здесь есть несколько подходящих упаковок, в лаборатории сверят и скажут, что именно ей прописали и насколько четко она эти предписания соблюдала. Вы все рассматриваете кресло? Увидели что-нибудь?

Я хотела вернуть Бренту издевку, но он то ли не понял, то ли сделал вид.

– Как вел себя на допросе ректор?

– Как человек, у которого не все дома, – сказала я. – Удалось ему произвести впечатление или в самом деле у него не все хорошо с головой, но я приказала провести экспертизу.

– Можете точно вспомнить, что он говорил на допросе? – попросил Брент очень странным голосом. Не ехидно-небрежным тоном, к которому я уже начала привыкать и даже перестала обращать на это внимание, если Брент свое ехидство сознательно не подчеркивал, а серьезно и деловито.

– Попробую, – неуверенно предположила я. – Все записано, и я могу…

– Не стоит, – по-прежнему серьезно перебил меня Брент. – Просто вспомните. Вы сможете.

«Ну спасибо», – про себя поблагодарила я, но вслух обострять отношения не стала.

– Он сказал, что в курсе, за что его задержали, и сразу же заявил, что хочет дать признательные показания и что это он убил свою жену. – Я секунду подумала. – Он помнил момент задержания, причем подчеркнул, что отчетливо. Но имя свое не назвал, и сказал, что у него его не спросили.

– Это странно.

– Конечно, – я пожала плечами. – Это странно, поэтому я и настояла на экспертизе. Психиатрической и на препараты, которые могут быть у него в крови. Поэтому я и вытряхнула всю аптечку. Томас сказал, что узнал об измене жены. Ну, про звонок мы уже говорили и выяснили, что не было никакого звонка. И Томас ее задушил. И да, он жалел, что она больше не дышит. Но сейчас будет еще больше странностей, Брент. Когда я спрашивала его про Академию, у меня создалось впечатление, что со мной говорят два разных человека. Там, где речь не шла об убийстве, он казался абсолютно вменяемым.

Брент осторожно прошел по комнате, обходя окровавленные следы.

– Это мог быть какой-то гипноз, – наконец изрек он. – В отношении обоих. Это бы объяснило и его заторможенность, и то, что его жена не сопротивлялась. Такую версию вы не рассматривали?

Я вздохнула и стала упаковывать содержимое аптечки в специальный большой пакет, который вытащила из чемоданчика. Мелких пакетиков было много, упаковка требовала соблюдения процедур, но для меня работа была привычная.