Девушка без сердца

Мы стояли в огромном холле. Сюда могло бы поместиться пять микромагбусов нашей лаборатории и еще хватило бы места для нескольких кэбов. Мебели здесь практически не было, только один диван, перед ним – столик, и стойка для верхней одежды гостей у стены.

– А он любит размах, – произнесла я. – Неуютно, мне кажется.

Брент опять что-то буркнул, но я уже прошла дальше. Мне нужно было все осмотреть, пока – ни к чему не прикасаясь. Так я увидела кухню, оборудованную по последнему слову техники, два кабинета – ректора и его жены, супружескую спальню, огромную ванную, то, что я назвала бы «лабораторией», если бы мои коллеги не вытащили отсюда все, что могли, и общую комнату. Где и нашли тело несчастной Таллии, как я поняла, но направилась в глубь квартиры: две комнаты для гостей, две ванные комнаты, видимо, «гостевая общая комната» с огромным экраном на стене и точно таким же, как в холле, диваном.

– Он платит за это непомерный налог, – заметил Брент.

– Да, разумеется, – кивнула я. – Мои люди везде отметились, но посмотрите, похоже, что в этих двух спальнях для гостей никто ни дня не был. Здесь даже запах краски после ремонта не выветрился.

– Чувствуется, – поморщился Брент. – А еще мне кажется, что эти комнаты были оставлены для чего-то другого…

Я пожала плечами.

– Возможно, они купили эту квартиру уже в таком виде, – и тут же отправила запрос Руперту. Он найдет, кому делегировать. – Проверим, может быть, это важно, а быть может, и нет. Но из сводок – Таллия была ее совладелицей.

– Значит, налоги делились на двоих, – хмыкнул Брент. – Сколько им приходилось платить в месяц?

Я подумала. Точно считать мне было лень, но я могла сравнить со своей квартирой.

– Примерно два с половиной ваших налога за вашу же двухколесную гадость, – сказала я. – У каждого свои недостатки.

Здесь все осмотрели, и довольно тщательно, я знала, как умеют работать сотрудники моей лаборатории. Хотя осматривать было особо и нечего – площадь обеих спален очень большая, а мебели мало. Кровать, встроенный шкаф, стул, зеркало на стене, маленький столик для всякой ерунды. В гостевых комнатах все это пустовало, я вернулась туда, где все и произошло.

Стены, мебель, шторы, даже абстрактные картины на стенах – в белых, серебристых и темно-серых тонах с редкими яркими пятнами. Квартирой однозначно занимались дизайнеры, мебель была тяжелой и дорогой. Я не помнила, как точно называется такой материал – на вид похожий на дерево, на ощупь – теплый, а если его попытаться поднять – очень увесистый и прочный. Но стоил он недешево, хотя и оправдывал свою цену, потому что был невероятно износостойкий.

И дизайн был продуман настолько, насколько это мог сделать специалист, причем очень хороший: ничего лишнего и в то же время не создавалось ощущения пугающей пустоты даже сейчас, когда многое из квартиры забрали. А забрали, наверное, все, на чем были хоть какие-нибудь следы. Оставалось только ждать результатов исследований.

– Я думаю, Таллия сперва находилась в своем кабинете, – поделилась я с Брентом соображениями. – Может быть, даже тогда, когда Томас вернулся домой. Он выражался очень… – Очень? Это просто не то слово! – …Туманно, но я так поняла, что он пришел раньше, чем его супруга могла ожидать. Возможно, она даже не слышала, как и когда он вернулся, и говорила по телефону…

Да, тут я немного оплошала. Но исправилась сейчас, отправив сообщение Руперту.

– Сейчас узнаем, говорила она или нет, – продолжала я, – и если говорила, то с кем. Забрали отсюда все, что может иметь отношение к делу, так что лаборатория уже работает. Допустим, что Таллия действительно говорила с любовником, – я указала рукой на дверь ее кабинета, – вон там, потом вышла. Сюда, – и моя рука переместилась в направлении залитого кровью кресла. – Тут он ее и убил. Задушил. Спереди, экспертам это видно, – немного небрежно пояснила я. – Она не сопротивлялась. Вопрос: почему? На него ответит экспертиза.

– А вы что хотите найти? – недоверчиво поинтересовался Брент. Он меня, как ни странно, слушался, никуда не лез и трогать ничего не порывался. – Отсюда вынесли все, что можно было физически унести.

Да, не тронули только само место… не убийства, такие заявления было делать, наверное, рановато, но расчленения. Именно к нему я и подошла.

– Не наследите, Брент, – предупредила я. – Таллия сидела в этом кресле. Если ректор душил ее, когда она сидела, то ему пришлось встать на колени. Не самая удобная поза, но достоверно мы пока это не выяснили. А вот потом он подумал и стал резать ее на куски…

Что было первым: руки или сердце?

– Руки, – подумав, сказала я. – Сначала он ампутировал руки. Крови слишком много, а он думал примерно час-полтора. Это сказал мой заместитель, а он свое дело знает, как и эксперт, которая была здесь на месте. Прошел час, кровь уже начала сворачиваться, но – смотрите, – я жестом обвела на полу пятна, – крови все еще много, и он произвел ампутацию очень быстро, как профессиональный хирург. Что справа, что слева – пятна практически идентичны.

– Зачем он отрезал ей руки? – спросил Брент.