Девственница (ЛП)

Женаты? Она и Сорен? Муж и жена? Это было заманчиво, она должна была признать, хотя бы для себя. Они никогда раньше не говорили о женитьбе, но как только он произнес это слово, у нее возникла картинка. Сорен в смокинге. Она была бы в платье - кремовом, но не кипельно-белом. И Кингсли будет стоять рядом с Сореном, шафер. Духовник Сорена, отец Баллард, будет проводить церемонию. Мать Сорена, конечно, приедет. И его сестры, возможно, даже Элизабет. Медовый месяц они проведут в Дании. А когда вернутся в Нью-Йорк, могут поселиться у Кингсли. Зная его сестру Клэр и то, как сильно она хотела, чтобы Серен оставил священничество, она купит им собственный дом в качестве свадебного подарка. Они смогут выходить на публику вместе, когда захотят. Это было бы здорово. И смогут завести детей. Хотел ли Сорен вообще иметь детей? Он никогда не говорил с ней об этом. Она, очевидно, не хотела детей. Если бы хотела, то не сидела бы здесь, на полу ванной, испытывая самую мучительную боль в своей жизни. Конечно же, им придется как-то зарабатывать. Сорен мог бы работать в ООН переводчиком. Она... что? Чем она хотела заниматься?

Не выходить замуж. Вот чего она хотела. Она еще даже не выяснила, кто такая Элеонор Шрайбер. Как, черт возьми, она могла быть Элеонор Стернс?

- Нет, - ответила Элеонор. - Я не выйду за тебя.

- Это не обсуждается.

- Конечно обсуждается. Почему, черт возьми, ты думаешь, что женитьба что-то решит?

- Я больше не могу оставлять тебя одну. Я слишком часто уезжал. Если бы я был здесь, этого бы не произошло.

- Если бы ты был здесь, он мог быть твоим.

- И ты бы не прошла через это в одиночку. Я сейчас же позвоню епископу.

Он поднялся с пола. Элли протянула руку и ухватилась за его лодыжку.

- Сорен, нет.

Он посмотрел на нее сверху вниз, как будто не мог понять, что вцепилось в его ногу.

- Элеонор, отпусти. Мне нужно позвонить.

- Не звони ему. Успокойся. Брак не поможет избавиться от этого.

- Я совершенно спокоен. Это даст мне душевное спокойствие, а это больше, чем у меня есть сейчас. Я думал, что могу доверить тебя Кингсли. Моя ошибка. Этого больше не повторится.

Он двинулся по коридору, и Элли, борясь с усталостью и болью, поднялась на ноги, и выпрямилась. Она последовала за Сореном по коридору в его спальню. Он уже снял трубку. Она хлопнула по кнопке, обрывающей звонок.

- Я не выйду за тебя, - сказала Элли. - Так что даже не утруждай себя звонком кому-либо.

- Я принял решение.

- Это не тебе решать. В брак вступают двое. Я сказала «нет».

- Ты устала, тебе нездоровится, и ты переживаешь нечто травмирующее. Ты сейчас плохо соображаешь.

- Не я сейчас сошла с ума, черт возьми. Я не выйду за тебя. Нет. Не сейчас. Никогда. Ты католический священник. Ты не можешь связывать себя узами брака.

- Я оставлю священство.

- Ты этого не сделаешь, - сказала она, стоя максимально ровно, несмотря на боль в животе и спине. – Мы с Богом давно заключили сделку. Если Он позволил нам быть вместе, я не заберу тебя у церкви. Я планирую сдержать это обещание.

- А я сдержать свое. Я обещал, что сделаю все, чтобы защитить тебя. И сделаю.

- Мне не нужна защита. Мне не нужно выходить замуж.

- То, чего ты хочешь, в данном случае не имеет значения. Отправляйся в постель. Я разберусь с этим.

- Не имеет значения? Ты забыл, что я взрослая женщина двадцати шести лет, а не ребенок? Ты не можешь решать, что мне делать.

- Конечно, могу. Ты принадлежишь мне.

- Я принадлежу тебе. Это нормально, когда мы в постели. Нормально, когда на мне ошейник. Это не нормально, когда ты говоришь мне, что я должна выйти замуж за того, за кого не хочу выходить замуж.

- Ты обещала, что будешь повиноваться мне вечно. Разве нет?

- Когда мне было пятнадцать. Думаешь, мне все еще пятнадцать?

- Ты определенно ведешь себя так.

- Я обещала Богу, что никогда не заберу тебя из церкви. Мы с Ним заключили эту сделку, когда мне было семнадцать.

- Я думаю, что знаю, чего Бог хочет от моей жизни больше, чем ты, - ответил он.

- И я лучше тебя знаю, чего хочет Бог от моей жизни.

- Очень в этом сомневаюсь.

- Ах ты, самонадеянный придурок, - ответила она. - Может, ты и священник, но это не значит, что ты знаешь обо мне и Боге больше, чем я. У меня своя вера. Это мое, а не твое. - И тут полились слезы ярости, которые она так же яростно смахнула с лица. - И ты не можешь ее забрать у меня. Я не позволю.

Сорен проигнорировал ее и снова поднял трубку. Элеонор снова хлопнула рукой по ресиверу, чтобы прервать звонок.

- Элеонор, если понадобится, я прикую тебя наручниками к кровати, - сказал он.

- Не смей прикасаться ко мне, когда ты такой, - сказала она, тыча пальцем в центр его груди. - Ты утратил контроль.

- Никогда еще я не был более собранным, чем сейчас. Это ты ведешь себя иррационально и слишком эмоциональна.