Девственница-бродяга

– Что же, – сказал судья Китли, – я думаю, картина ясна. И должен сказать, она мне вовсе не нравится. Но это не причина, чтобы продолжать вопросы на эту тему. Даже если к этой молодой женщине можно предъявить претензии морального плана, это не дает оснований сомневаться в ее показаниях.

– Ваша Честь, – заявил Мейсон, – я прошу выяснить, как свидетель оказалась у этой дренажной трубы, где она встретила обвиняемого.

– Она уже объясняла это, – ответил за Веронику Гамильтон Бергер.

– Но ее рассказ пока ничем не подтверждается. Она почему-то не записала номер машины, на которой добралась до места, – сказал Мейсон.

– Но ведь мы уже слышали эту версию, и не раз, – заметил судья Китли.

– Все же я хочу задать еще несколько вопросов, – сказал Мейсон. – Я хочу остановиться на номерах, идущих до номера машины Эдисона. Номер машины Эдисона значится в списке последним. Наверное, это так, потому что он был последним, кто подвез мисс Дейл в тот день?

– Да, – ответила Вероника.

– И вы утверждаете, что вы не записывали номер машины, на которой вы ехали до того, как пересели в автомобиль Эдисона?

– Нет, не записала.

– Перед номером машины Эдисона указан номер четыреста пятьдесят пять тридцать три. Что вы можете сказать об этой машине?

– Ничего... не могу ничего припомнить.

Неожиданно Эдисон подпрыгнул на своем месте.

– Сидите спокойно, – одернул его Мейсон.

Но Эдисон не мог сидеть спокойно.

– Это же номер машины Эдгара Фэррела! – задыхаясь от волнения, выкрикнул он.

– Что? – не мог скрыть своего изумления Мейсон.

– Этого не может быть. Это какая-то ошибка, – заявил Гамильтон Бергер.

– Ошибка? – переспросил Мейсон. – Посмотрите-ка лучше на свидетеля. А лучше всего – снимите отпечатки пальцев у мисс Дейл и сверьте с отпечатками пальцев той таинственной женщины, чьи отпечатки были обнаружены в доме Фэррела.

Мейсон замолчал, а публика загудела.

– Прошу соблюдать тишину! Прошу соблюдать тишину! – стучал молотком судья Китли. – Иначе я вынужден буду очистить зал.

– Ваша Честь! Я прошу сделать перерыв в заседании Суда, – обратился Бергер к судье.

– Нет! Суд продолжит работу! Прошу соблюдать тишину! – выкрикнул судья, стуча молотком.

Наконец гул в зале стих.

– Продолжайте, мистер Мейсон, – сказал Китли.

– Ваша Честь, – заявил Мейсон, – прежде чем продолжить допрос, мне хотелось бы проверить отпечатки пальцев мисс Дейл.

– Вы не имеет права этого требовать! Это нарушение! – загремел Гамильтон Бергер. – Мы не можем здесь снять их!

– Это очень просто, – сказал Мейсон. – Отпечатки ее пальцев остались на стакане, из которого она пила. Кроме того, здесь присутствует свидетель, снявший отпечатки пальцев в доме Фэррела, и эти отпечатки переданы Суду. Он специалист, он может установить истину.

– Да, – согласился с Мейсоном судья Китли. – Где этот свидетель? Прошу его выполнить просьбу господина адвоката!

Джордж Малден вышел из зала суда, держа небольшую коробочку с составом для снятия отпечатков.

Вероника Дейл протянула ему свою руку. Ее лицо ничего не выражало. Или, скорее, было на нем навсегда заданное выражение восковой куклы выражение детской невинности. Малден положил только что снятые отпечатки на стол прокурора и открыл альбом с отпечатками, снятыми в доме, где произошло убийство.

После некоторого молчания Гамильтон Бергер откашлялся, встал и сказал:

– Ваша Честь... они совпадают.

– Теперь, мисс Дейл, – сказал Мейсон, – вы должны ответить Суду, что вы делали в доме, где было совершено убийство. Только что мы установили тот факт, что вы находились там примерно в то время, когда совершилось преступление.

– Говорите в микрофон, мисс Дейл, – предупредил судья Китли.

– Я была там лишь несколько минут, – заявила Вероника, полностью владея собой.

– Кто пригласил вас туда?

– Мистер Фэррел.

– Это уже лучше. А теперь скажите, как вы встретили мистера Фэррела?

– Я... я зарабатывала этим на жизнь, когда ездила на попутках.

– То есть?

– Я выходила на дорогу и просила подбросить меня. Я выбирала немолодых мужчин в хороших автомобилях. Я рассказывала им, как мне плохо дома, говорила, что я хочу попытать счастья. Говорила всегда, что мне восемнадцать лет.

– И что же?

– Обычно это были добрые вежливые люди. Я выбирала дорогие машины. Они спрашивали, сколько у меня денег. Я отвечала, что у меня всего лишь несколько центов. Они почти всегда давали мне денег. Чаще всего не меньше пяти долларов, иногда до пятидесяти.

– Теперь понятно. Но что вы можете сказать о вашей поездке с мистером Фэррелом?

– Я ехала с одним очень приятным джентльменом, он дал мне десять долларов, и я поняла, что это все. Я рассказала ему, что выйду у станции техобслуживания, надо, мол, привести себя в порядок перед тем как появиться в городе. Он не хотел отпускать меня, но я настаивала.

– Вы ехали по направлению к городу?

– Да.

– Так, дальше?

– Когда я сошла на станции техобслуживания, к ней подъехал мистер Фэррел. Он ехал в другую сторону из города, понимаете, но для меня это было неважно, я просто хотела познакомиться с ним.

– Поэтому вы, если можно так выразиться, привлекли его внимание?