Девственница

Твои мысли написаны у тебя на лице, — насмешливо произносит Вероника. Да, все так. Я всегда любила твоего отца, знала о его планах, помогала ему во всем. Но и Тагир для меня — нечто особенное. Никогда не желала ему вреда. Я ведь так и не сказала Глебу, что Тагир выжил.

Вот почему для отца это стало сюрпризом. Последние кусочки паззла встали на место.

— Мой отец мертв, теперь уже точно и окончательно. Зачем тебе убивать меня? Потому что пообещала? Но никто не спросит с тебя за это… А Тагир спросит… Ты сама видишь, как он любит меня. И нашего ребенка.

— Ничего, я утешу Тагира, — оскаливается Вероника, поднимая руку и нацеливая на меня оружие.

— Советую зажмуриться. Сейчас все закончится, Вилена.

Но я упрямо смотрю в лицо этой женщине. Пусть. Пусть сделает это, когда я смотрю ей прямо в глаза! Озноб вернулся, но на этот раз еще более ледяной. Дрожа всем телом тяжело сглатываю поднявшуюся тошноту.

Почему, отец? Почему ты приказал этой женщине убить меня? Откуда в тебе столько ненависти?

Я не нахожу ответов на свои вопросы. Почти смиряюсь с мыслью, что мне суждено последовать за отцом в мир иной. Я все-таки машинально закрываю глаза, раздается выстрел. Боли нет, это так странно. Я нахожусь в сознании, слышу крики, топот ног, ругательства.

— Открой глаза, детка. Не пугай меня, малыш, — слышу голос Тагира и не могу поверить в реальность происходящего.

— Это правда ты? — спрашиваю дрожащим голосом.

— Да, я, детка. Прости меня. Как я мог оставить тебя наедине с этой тварью? Ты не хотела, а я… просто идиот. Я должен был предположить…

— Она мертва? — спрашиваю слабым голосом.

— Да. Она мертва. Не смотри, малыш. Мы сейчас поедем домой. Никаких больше больниц. Я тебя не оставлю ни на секунду.

— Да, это было бы неплохо, ведь как только оставляешь, меня сразу кто-то пытается убить или похитить, — говорю со смешком, чувствуя подступающую истерику. На мою долю действительно выпало слишком много всего за последнее время. Невыносимо много.

Тагир бережно закутывает меня в плед, который сжимаю пальцами, чувствуя, насколько слаба. Поднимаюсь на ноги, любимый сразу подхватывает меня, и выносит из палаты на руках. Ловлю себя на мысли, что последнее время он постоянно носит меня. Даже несмотря на обстоятельства, это безумно приятно.



Эпилог

Что может быть слаще, чем объятия маленькой дочери после разлуки? С наслаждением обнимаю Настю, вдыхаю ее нежный детский запах. Маленькие пухлые ладошки легко сжимают мои плечи, малышка лепечет что-то. Удается разобрать только одно слово:

— Мама…

Конечно же не могу сдержать слез, они заливают лицо, мешают разглядывать заметно подросшую малышку. Меня словно год не было, хотя на самом деле прошло не больше недели.

— Доченька моя любимая, прости меня. Прости, что исчезла… Это не от меня зависело.

Вряд ли Настя понимает мое бормотание, перемежающиеся всхлипами.

— Хватит душу рвать, девочка, — слышу за спиной ворчливый голос Варвары.

Оборачиваюсь. Та глаза вытирает, тоже не смогла не прослезиться.

— Спасибо тебе огромное… — выдыхаю едва слышно, горло перехватывает от эмоций.

— За что, милая? — удивляется женщина.

— За заботу… Я была спокойна за ребенка, зная, что она с тобой.

— Вилена, солнышко мое, ты меня на старости лет счастливой сделала, разве не понимаешь? — прорывает неожиданно Варвару. — Жила я одинокая, никому не нужная. С тоски помирала. Огород да телевизор по вечерам, ничего больше. А теперь у меня внученька есть. И дочка… Ты мне как дочь, деточка.

Подхожу ближе, обнимаю, меня переполняют эмоции.

— Я тоже тебя очень люблю. Ты часть нашей семьи. Буду счастлива, если навсегда останешься с нами…

— Да уж, никуда от вас не денусь, — качает головой, широко улыбается. — Мне тут замуж предложили, представляешь? Я тебе про него рассказывала. Ох, да ладно, разве время сейчас, — обрывает сама себя укоризненно.

— Что? Ты серьезно? Я очень рада! — восклицаю искренне. — Кто этот счастливчик?

— Мне стыдно, ты только вернулась от похитителей, а я о себе заладила. Познакомлю вас, он из местных, хороший мужик. Лучше о себе расскажи. Как ты, милая? Они не навредили тебе? Не обижали, сволочи поганые?

— Нет. Все обошлось. Хотя местами было очень страшно, — признаюсь со вздохом.

— Надо думать! Как вообще такое может быть в наше время, как? В голове не укладывается! А уж то, что Тамила эта проклятая затеяла… и вовсе нет слов! Я-то дура, при ней о беременности твоей сболтнула… Не представляешь, как я корила себя все это время, как ненавидела. Говорила себе, что из-за меня, дуры болтливой, все получилось. Даже на колени перед Тагиром твоим встала, повинилась…

— Ты не виновата в подлости Тамилы. Ты не по злобе, обронила нечаянно. Я не виню тебя, что ты, мне и в голову не приходило… А Тагир? Что он сказал?

— Велел за Настей смотреть как можно лучше, и больше думать, а меньше языком болтать. Строгий он у тебя. Но добрый. А уж переживал как за тебя! Думала убьет эту сволочь Тамилу…