Деволюционист и Эмансипатрикс

– Откуда мы знаем, – спросил он, – что эти фотографии не были очень хитро подобраны, чтобы создать у нас неверное представление? Возможно, они лгут, профессор!

Мгновенно воцарилось замешательство. Профессор так и застыл на месте, а все присутствующие в зале с изумлением смотрели на парня.

– Что! – сурово воскликнул докладчик. – Откуда у вас такое необычное представление, господин Эрнол?

Мальчик сидел прямо, растерянно озираясь по сторонам. Он неуверенно поднялся на ноги.

– Откуда… – беспомощно заикался он. – Я понятия не имею… Что я вообще сказал, сэр?

Профессор поспешил с ответом. Он тихо сказал:

– Вы хотите сказать, что не осознавали того, что сейчас сказали?

– Да, сэр. Я хочу сказать…

Юноша был сильно озадачен.

– Честно говоря, сэр, я практически заснул. Я занимался изучением Альмы много лет назад. Я знаю, что я что-то сказал, но что именно…

– Этого достаточно.

Профессор сделал знак, и Эрнол сел, сильно смутившись.

– Класс поймет, что люди, разговаривая во сне, обычно говорят вещи, прямо противоположные тому, что они знают как правду.

Мужчина смочил губы, как бы радуясь аккуратности своей формулировки. Он добавил великодушным тоном:

– Я не буду делать замечаний господину Эрнолю, поскольку, как он говорит, его предыдущая работа показывает, что Альма для него – давняя тема. Я только хотел бы, чтобы он так же хорошо справлялся с некоторыми другими исследованиями!

По классу пробежала волна смеха, и снова озадаченный юноша стал мишенью для пристальных взглядов студентов. Он опустился на свое место.

– На сегодня хватит, – сказал преподаватель, взглянув на часы. – Завтра мы приступим к изучению других солнц во Вселенной – тех, что мы обычно называем звездами.

– Однако прежде чем вы уйдете, – его голос приобрел определенную зловещую окраску, – позвольте напомнить вам, что у нас принято не задавать вопросов об источниках информации. Мы принимаем их как должное. На самом деле, это не просто обычай, согласно правилам, любой студент, не уверенный в добросовестности нашей школьной системы, за первое возражение должен быть отчислен, а за второе – лишен всех прав на образование.

– Итак, вы сами легко поймете, что никому из вас не стоит повторять то, что бессознательно позволил себе сказать господин Эрнол. И, конечно, никто из вас не будет настолько недоброжелателен, чтобы напоминать ему о том, что он наговорил.

Студенты в задумчивости поднялись на ноги, и Эрнол вышел вместе с остальными. Он не имел ни малейшего представления о том, что произошло, ни малейшего подозрения, что его глаза и уши использовались.

Но доктор узнал нечто чрезвычайно ценное. Он узнал, что, когда его агент находится в полубессознательном состоянии, его сознание, сознание доктора, может влиять на агента.

Не Эрнол, а доктор совершил промах!

Глава

VI

. Мировое правительство

Впоследствии Ван Эммон не смог вспомнить ни одного переживания в период между вхождением в подсознательное состояние и переходом в телесознание. То есть он помнил только конкретную сцену, увиденную глазами и ушами его агента.

Это было большое помещение с высокими потолками, по архитектуре напоминающее какое-то общественное здание. В центре, прямо перед агентом Ван Эммона, стоял большой прямоугольный стол, за которым сидело несколько человек. Ван Эммон насчитал девять человек.

Вся атмосфера была торжественной и важной. Ван Эммону вспомнились старые фотографии заседаний кабинета министров в Вашингтоне, стратегических советов во время великой войны. Он напряженно прислушивался, не прозвучит ли что-нибудь.

У основания стола, во главе которого и сидел агент Ван Эммона, поднялся высокий мужчина с внушительной, квадратной бородой. Он многозначительно посмотрел поочередно на каждого из восьми человек, и когда он заговорил, геолог был настолько поражен убийственной серьезностью происходящего, что забыл удивляться своей способности понимать сказанное, забыл удивляться тому, что эти люди, несомненно, были людьми исключительного качества.

– Господа, – сказал поднявшийся мужчина, – мне нет нужды напоминать вам о серьезности этого события. Я лишь хочу поздравить вас и себя с тем, что у нас теперь есть председатель, на которого мы можем смотреть с уверенностью. Я говорю это, нисколько не осуждая его предшественника.

Он сел, и тут же появился беловолосый мужчина с широким, благодушным типом лица и объявил:

– Никаких сожалений, сэр. Напротив, я очень рад, что мистер Поварт займет мое место. Я только хотел бы, чтобы комиссия отказалась от своего правила выбирать по жребию; я хотел бы предоставить мистеру Поварту кресло на тот срок, который он пожелает занять.

Он занял свое место под общий гул одобрения, в то время как девять пар глаз в унисон обратились в сторону пары глаз, которые разделял Ван Эммон. Значит, его агент был председателем некоего совета, известного как "Комиссия".

Поварт поднялся на ноги. Даже в этом простом действии его движения были быстрыми и уверенными; они прекрасно гармонировали с тем, как он заговорил.