Деволюционист и Эмансипатрикс

– Солнце управляет, кроме этого мира, еще не менее чем тридцатью другими, – а доктор знал, как и прочие люди знают алфавит, что планетарная семья Земли состоит всего из восьми, – не менее чем тридцатью другими, из которых восемь сейчас безжизненны.

Докладчик повернулся к студенту, сидящему слева.

– Скажите нам, мисс Балленс, сколько из этих тридцати планет еще слишком горячи, чтобы поддерживать жизнь?

Девушка не поднялась на ноги.

– Десять, – был ее ответ.

– Остается, конечно, двенадцать, кроме нашей планеты, на которых в той или иной форме существует жизнь. Мистер Эрнол, можете ли вы дать нам представление об условиях на любой из них?

К огромному удовлетворению доктора, мозг, чьим кредитом он пользовался, ответил на вопрос.

– На Салони позвоночные еще не появились. Не обнаружено никаких форм жизни, кроме самых низших.

– Эта планета больше или меньше нашей, господин Эрнол?

– Больше. Пройдут миллионы веков, прежде чем на ней появятся такие существа, как люди.

– Откуда нам известны эти факты?

Словно по сигналу, весь класс единодушно произнес одно слово:

– Рунлед!

И доктор увидел, что глаза его агента, как и всех остальных студентов в аудитории, обращены к портрету высокоинтеллектуального человека, который висел на самом видном месте на стене.

– Мы никогда не должны забывать, – продолжал человек на трибуне, – что, если бы не исследования этого человека и его космического корабля, проведенные около восьмидесяти лет назад, мы бы знали очень мало. Кто-нибудь может сказать, почему его исследования так и не были повторены?

Две руки поднялись. Профессор кивнул девушке, сидевшей рядом с молодым парнем, которого доктор теперь знал как "Эрнол". Девушка говорила очень четко:

– Потому что экспедиция была чрезвычайно дорогостоящей, и комиссия не готова выделить достаточно средств, чтобы повторить эту миссию.

– Суждение комиссии, конечно, обоснованно, – спокойно прокомментировал профессор. Затем он дал сигнал к смене картинки, на которой быстро сменяли друг друга мелькавшие один за другим миры. Затем последовала более неторопливая смена кадров.

– Планета Альма. Кто-нибудь может объяснить, почему она представляет для нас особый интерес?

На мгновение комментариев не последовало, и доктор обнаружил, что изучает панораму, на которой запечатлены какие-то весьма странные люди. Их было довольно много, и доктор с удивлением отметил, насколько они похожи на венерианцев. Все они без исключения были изящно сложены, с тонкими, поджатыми ногами; все сидели, ни один не стоял, в сигарообразных летательных аппаратах совершенно нового для доктора типа.

– Жители Альмы, – заговорил мальчик, не видимый для Эрноля, – особенно интересны для нас, потому что они, насколько известно, самые высокоразвитые существа из всех существующих.

– Чем же они похожи на нас?

– Они такие же позвоночные, млекопитающие, приматы, как и мы.

– А чем они отличаются от нас?

– Они – "кооперативные демократы", то есть не конкурируют друг с другом за жизнь, а работают сообща во всем, при полном равенстве. Таким образом, они достигли такого уровня развития, что…

Профессор прервал его.

– Мы не будем об этом говорить.

Изображение переключилась с людей на предметы – демонстрировалась большая, сложная на вид колонна.

– О чем это нам говорит?

– Это говорит о том, – ответил кто-то, – что Альма полностью окружена и накрыта огромной крышей, которая возвышается над поверхностью на несколько миль. [Сноска: Сравните с Венерой. По-видимому, если планета достигает определенного возраста, ее жители неизменно принимают меры для сохранения ее атмосферы, то есть при условии, что их цивилизация достаточно развита].

– Для чего нужна эта крыша?

– Для сохранения воздуха и влаги, которые все остальные планеты неуклонно теряют. Альма – гораздо более древняя планета, чем наша, поэтому ее жители так далеко продвинулись.

Далее последовали "крупные планы" некоторых жителей. Доктор сразу увидел, что это вовсе не венерианцы: у них были одинаково угрюмые и холодные выражения лиц, а у типичных венерианцев – приятные и мудрые.

– Вы заметите, – очень тихо прокомментировал профессор, – что эти люди отнюдь не счастливы.

Все, казалось, приняли это как должное, но натренированный слух доктора мгновенно уловил фальшивую ноту в голосе преподавателя. Был ли он уверен в своем утверждении?

В то же время доктор заметил некоторую мутность в заимствованном им видении. Кроме того, речь стала менее отчетливой. Ему пришло в голову, что мальчик, возможно, засыпает, и безошибочный кивок головой вскоре подтвердил это.

– Как видно из этих фотографий, – пробурчал голос с трибуны, – счастья на Альме нет. А если не там, то где еще мы можем рассчитывать его найти? Уж точно не на менее развитых планетах.

– Поэтому мы должны сделать вывод, что наш мир – единственный, где люди по-настоящему счастливы. Мы должны поблагодарить Комиссию за то, что мы обладаем этим особым отличием. Наша цивилизация – единственная, которая гарантирует счастье для всех, и эти фотографии нам это доказывают.

В этот момент молодой Эрнол резко поднял голову.