Девочки из кошмаров

Из-за выключенного света её лицо скрывалось в тени. Позади неё на экране отображалась копия газетной статьи с примечательным заголовком «Нью-Старкхем в шоке!».

– Судя по всему, то же самое, что и ты, – ответил Тимоти. – Ты в курсе, что вся твоя семья на ушах стоит? Утром мне позвонила твоя бабушка и рассказала о вашем разговоре после того, как ты вчера вернулась домой.

– Правда?

– Она беспокоится о тебе.

– Бабушка не хотела меня вмешивать. – Она моргнула. На её лице не отражалось ни единой эмоции. – Мне пришлось сбить её со следа.

– Позвони ей и скажи, что с тобой всё в порядке. Или давай я?

– Пожалуйста… не надо. – Она потянулась к его руке, но быстро опомнилась. – Если я сумею разобраться во всей этой чертовщине раньше её, она не пострадает. В её возрасте не стоит ломать голову из-за каких-то проклятых костей.

Тимоти вздохнул, смирившись, что ему придётся нарушить данное Зильфе слово, и сел рядом с Эбигейл.

– Как ты догадалась прийти сюда?

– Проснулась очень рано. Выглянула в окно моей комнаты, увидела колледж. И поняла, что ответ буквально у меня перед глазами. И кстати, я всё сделаю сама.

– Но…

– Я знаю, это звучит грубо, но после вчерашнего я поняла, что либо сама со всем справлюсь, либо никак. Речь о моей семье. Я не могу тебя в это втягивать, Тимоти.

Он не сразу нашёлся, что ответить.

– Эбигейл, насчёт моих слов в автобусе – я был не прав.

– Да уж. Но всё нормально. – Смутившись, она отвернулась к экрану. – Но это не отменяет моего решения. И потом, здесь и так тесно, а от твоей спортивной сумки немного воняет.

– О. – Тимоти поднялся и попятился к двери. – Ладно. Прости. Я тогда… подожду снаружи, пока ты не закончишь.

– Хорошо, – бросила она, прокручивая статью.

На пороге Тимоти не выдержал и обернулся.

– Эбигейл, пожалуйста. Мне правда очень жаль.

Она посмотрела на него, и на краткий миг в луче света проектора он прочёл в её глазах ответное сожаление.

– Ты уже извинился, – сказала Эбигейл и отвернулась.

Тимоти сел на нижнюю ступень лестницы рядом с кабинетом для просмотра микрофишей. Ковёр на ней был таким истоптанным, что сквозь истончившиеся нити проглядывали половицы. Тимоти в расстройстве потянул за одну.

«Ну ладно, – подумал он. – Делай как знаешь. Я хотя бы попытался».

Не в силах усидеть на месте, он встал и прошёлся между стеллажами. Они теряли время! Чем Эбигейл там занималась?

Погружённый в размышления, он незаметно для себя поднялся по лестнице. С каждой ступенью его злость накалялась. Он не сделал ей ничего, чтобы заслужить такое грубое обращение. Даже Стюарт никогда не позволял себе подобного!

Тимоти обнаружил себя посреди тёмной площадки. Часть стены, заклеенная ветхими обоями, была неаккуратно завешена чёрным пластиком. Тут шёл ремонт? Поколебавшись мгновение, Тимоти отодвинул пластиковую штору. За ней оказалась тёмная дыра, внутри которой, примерно на фут дальше от этой стены, была ещё одна, заметно старше. В центре этой второй стены была дверь с грязным матированным стеклом, сквозь которое невозможно было ничего разобрать.

Приглядевшись, Тимоти заметил на поверхности стекла очертания букв.

Онемевшие пальцы разжались, сумка с глухим стуком упала на пол. Пошатнувшись, Тимоти схватился за ручку, не отрывая потрясённого взгляда от полустёртой надписи:

ДОКТ Р КР СТИАН Г ССЕЛ С

ПРОФЕС ОР ИС Т ИИ

Глава 30

Тимоти повернул ручку и услышал щелчок замка. Дверь слегка отворилась, явив полосу непроницаемой черноты. Судорожно задышав, Тимоти сделал шаг назад и посмотрел в начало лестницы, на солнечный свет, падающий на пол библиотеки из окон. Рядом не было ни души.

Фрэнсис Мэй в своём письме упомянула, что этот человек был профессором. По словам Зильфы Киндред, Гесселиус совершил нечто ужасное и был отправлен в тюрьму. Должно быть, здесь был его кабинет. Вход в него отгородили, будто пытались стереть саму память о его существовании. Странно. Зачем колледжу идти на такие ухищрения?

Ведомый любопытством, Тимоти слегка толкнул дверь. Тихо скрипнули петли.

– Ау? – шепотом позвал он, но, прислушавшись, пожурил себя за глупость и открыл дверь до конца.

В кабинете было темно, но Тимоти смог различить большой дубовый стол, лампу с абажуром из зелёного стекла и занимавшие целую стену стеллажи, заставленные стеклянными колпаками, научными трудами и фотографиями в рамках. Высокие окна были завешены поеденными молью бархатными шторами. Рядом с окнами стояли повернутые друг к другу два кресла, обитые потрескавшейся кожей, словно два пожилых джентльмена, исчерпавших темы для беседы.

Эбигейл определённо нужно было это увидеть, вот только послушается ли она его?

Тимоти осторожно шагнул внутрь и, чувствуя себя привидением, пришельцем из другой эпохи, прошёлся по кабинету. Наконец он остановился у окна и отодвинул штору. Яркие лучи солнца затопили помещение, подсветив поднятые его появлением клубы пыли, и Тимоти прикрыл глаза ладонью, на секунду ослеплённый. Привыкнув к свету, он разглядел на другом берегу реки стеклянную макушку Хаскетомикского маяка.