Девочка в стекле

Я снова лег на пол, и несколько мгновений спустя опять услышал ритмический звук. На сей раз я смог установить его источник. Под ковром было что-то. Или кто-то. Я медленно поднялся на ноги и пнул Антония по подошве ботинка. Он выпрямился, посмотрел на меня и хотел было заговорить, но я жестом призвал его к молчанию. Шелл посмотрел на меня, и я приставил палец к губам. Другой рукой я показал на пол. Босс смотрел на меня недоуменным взглядом, и тогда я подошел к нему и прошептал ему на ухо: «Там кто-то есть под полом. Я слышал, как они дышат».

Шелл поднялся с кровати. Антоний уже был на ногах. Я сошел с коврика, а они наклонились и взялись за его концы. Когда коврик сложили, под ним обнаружился люк. С левой его стороны было медное кольцо: оно покоилось в небольшом металлическом углублении, так что пол под ковром казался ровным. Шелл обошел сложенный коврик, присел и потянул на себя ручку. Люк открылся, и мы с Антонием наклонились, чтобы заглянуть внутрь.

Там, в небольшом углублении размером четыре на четыре фута, лежала Лидия Хаш. На землю было брошено одеяло, и Лидия устроилась поверх него на боку, подтянув колени к подбородку. На ней была только одна мужская фланелевая рубашка. Казалось, ее бледные длинные ноги и яркие волосы светятся в этой дыре.

— Ну, мисс Хаш — или вас надо называть мисс Шоу? — вылезайте-ка оттуда, — велел Шелл.

Ее глаза открылись. Она повернула голову, посмотрела на нас и улыбнулась.

— Джентльмены… — произнесла она.

Шелл протянул ей руку, Лидия ухватилась за нее и, чуть напрягшись, сумела выбраться оттуда. Антоний подошел к кровати и снял покрывало. Когда женщина появилась из подполья и вышла на свет, Шелл набросил на нее стеганое одеяло, словно та была особой королевских кровей, готовящейся к торжественной процессии. Она поблагодарила его, потом шагнула к стулу и села. Я закрыл люк, положил на место коврик, и мы встали вокруг женщины, как трое детей в ожидании увлекательного рассказа.

— Может, начнем с самого начала? — поинтересовался Шелл.

Нижняя губа Морган Шоу задрожала, в уголках глаз появились слезы.

СКРЫВАТЬ МНЕ НЕЧЕГО

Шелл протянул ей носовой платок, и мы замерли в ожидании, пока она облегчала свой заложенный от горестей нос. Когда мисс Шоу перестала плакать и начала вытирать глаза, у Антония был такой вид, будто он сам вот-вот заплачет.

— Извините, — сказала она. — Просто жизнь в последнее время была такой нелегкой. Мне страшно.

— Нас вы можете не бояться, — успокоил ее Шелл.

— Они охотятся за мной, — сказала она.

— Кто — они? — спросил я.

— Не знаю. Но после этой истории с Барнсом они за мной охотились. Они приходили сюда, искали меня. Я живу далеко от дороги, и если слышу, как кто-то подъезжает, мне хватает времени, чтобы спрятаться.

— И сколько же раз они сюда приезжали? — спросил Шелл.

— Трижды. Я думала, вы были с ними.

— И чего они хотят?

— Не знаю, — покачала она головой.

— Если позволите… — начал Антоний. — Как вам удается залезть под пол, а потом положить коврик на этот потайной люк?

— Ну, я некоторое время назад придумала этот способ. Я сворачиваю коврик наполовину и легонько подтыкаю его под кромку. Люк открываю не полностью, лишь настолько, чтобы залезть, а когда захлопываю, от удара скатка раскручивается.

— Остроумно, — похвалил Шелл. — Но давайте перейдем к главному вопросу. Откуда вы узнали, где находится дочка Барнса?

— Да, это действительно главный вопрос, — сказала она.

Даже завернутая в одеяло, с волосами, спутанными после лежания под полом, она была прекрасна. Повернувшись к Антонию, она приложила два пальца к губам.

Силач сунул руку в карман пиджака и вытащил оттуда пачку сигарет, потом дернул кистью, и одна сигарета на четверть длины выскочила из пачки. «Лидия» взяла ее и сунула себе в рот. Зажигалка уже была в руке Антония. Мисс Шоу затянулась, стряхнула пепел на пол и сказала Шеллу:

— Вы и половины всего не знаете.

— Я готов и на четверть.

— Шарлотта Барнс — не первый убитый ребенок, — сказала она. — Два года назад в Амитивилле нашли маленького мальчика — он тоже был убит. Можете проверить по газетам, только на первых страницах об этом не писали. И даже на третьих. Случай похоронили где-то в глубине газет, в маленьких заметках. Отец мальчика был негром — его арестовали и обвинили в убийстве. Не думаю, что он был виновен. Вот тогда-то я и получила первую записку.

— Насчет убийства? — спросил Шелл.