Девочка в стекле

— Восхитительно, — сказал Шелл.

Как выяснилось, Лестер Брилл был не калекой и не дебилом, а пожилым энергичным джентльменом с седыми волосами, ухоженной эспаньолкой и тростью. Мы нашли его в общей гостиной за игрой в карты с другими обитателями приюта. Когда Шелл представился, Брилл, казалось, сразу же понял, зачем мы приехали, извинился перед партнерами и закончил игру. Он провел нас в свою комнату и закрыл дверь, когда мы вошли внутрь. Усевшись в кресло-качалку, Брилл повел рукой в сторону кровати, приглашая меня и Шелла сесть.

— Извините, Голиаф, но я думаю, моя кровать не выдержит такой тяжести, — сказал он Антонию.

Антоний кивнул, сложил руки на груди и прислонился спиной к двери.

— Мистер Брилл, вы звонили Абелю Тремейну и, сказав ему, что собираетесь работать с нами, попросили информацию о наших делах. Зачем? — спросил Шелл.

— Мне нравится одеяние этого молодого человека, — Брилл указал на меня тростью. — Уверен, это усыпляет клиентов.

— Так кому было нужно получить о нас информацию?

— Я помню, как Тремейн рассказывал мне о ваших подвигах, — сказал Брилл. — Вы ведь такая знаменитость.

Говорил Брилл спокойно, улыбаясь, словно мы были старыми друзьями, но сколько бы Шелл ни пытался вернуться к главной теме, старик ловко уводил разговор в другом направлении. Наконец Шелл изменил тактику, и меня его подход удивил.

— Мисс Хаш, молодая женщина, которой вы помогали, — сказал он, — попала в очень неприятную историю.

Самообладание почти не изменило Бриллу, лишь на лбу образовалась на миг легкая складочка — признак беспокойства. Улыбка, однако, не исчезла с его лица. Тогда Шелл пустился в детальное описание дела Барнса и нашего в нем участия. Никогда прежде я не слышал, чтобы он выдавал наши методы и тайны. Закончив, он сказал:

— Я сильно рискую, рассказывая вам обо всем этом, мистер Брилл, но у меня есть на то свои причины. Возможно, жизни мисс Хаш угрожает опасность, и если она вам небезразлична, вы поможете нам найти ее, прежде чем это сделают убийцы дочери Барнса.

Старик начал раскачиваться в своем кресле, постукивая тростью о пол. Он посмотрел в окно, потом снова перевел взгляд на Барнса.

— Ее зовут Морган Шоу, — сказал он. — А имя — Лидия Хаш — я для нее выдумал.

— Очень удачное имя, — одобрил Шелл, мы с Антонием были того же мнения.

— Она работает здесь несколько дней в неделю в качестве помощницы, — объяснил Брилл. — Мы подружились, и я научил ее телепатии, чтобы она могла подзаработать немного денег. Она оказалась способнейшей ученицей, замечательной. Прошу вас, мистер Шелл, не допустите, чтобы с ней что-то случилось. Она мне как дочь.

— Мы будем ее защищать, — сказал Шелл.

— Вы уж извините, что я вас так подвел, но ей отчаянно нужна была работа у этих Барнсов, и она беспокоилась, что рядом с вами ей ничего не светит. Вот она и решила, что если получит небольшую фору, это убедит вас в ее способностях. Вообще-то это я посоветовал ей такую тактику, когда она сказала, что Барнс собирается вас пригласить.

— Неплохая стратегия. Могу я быть уверенным, что вы будете хранить наши секреты?

— Давайте заключим сделку. Если вы не причините вреда Морган, то сказанное вами не выйдет за стены этой комнаты. Если же она пострадает, я начну петь соловьем — расскажу прессе о вас, как вы пытались облапошить Барнса, когда у него случилась трагедия.

— Справедливо, — согласился Шелл. — Так где она живет?

ЛАЧУГА НОМЕР ШЕСТЬ

К западу от Сьоссета, в местечке по имени Маттонтаун, была лесополоса. Брилл сказал, что нужно только проехать пять миль в сторону Иствуда и тогда мы пересечем сосновый лесок. Вдоль этой дороги, среди деревьев, стояли несколько старых коттеджей — когда-то они были летними домиками. После начала Депрессии владелец начал сдавать несколько прилично сохранившихся коттеджей за несколько долларов в месяц. Морган Шоу, она же Лидия Хаш, предположительно жила в одном из них. Ни водопровода, ни электричества. Как объяснил Брилл, ничего, кроме крыши над головой. На работу она ходила пешком, а ела и принимала душ в богадельне, когда выпадала такая возможность.

Мы увидели с полдюжины ветхих сооружений, разбросанных на участке примерно в три акра и спрятавшихся в тени высоких сосен. Антоний съехал с дороги и остановился среди деревьев. Мы вышли из машины, и Шелл знаком велел следовать за ним. Он выбрал первый домик, из трубы которого струился дымок, подошел к двери и постучал. Из двери выглянула женщина в простом хлопчатобумажном платье. На руках у нее был ребенок, а позади стояли еще двое малышей. На лице у женщины застыло то самое тупое, отсутствующее выражение, которое мне представлялось маской нищеты. Я видел его на лицах людей в городе, греющихся у мусорной бочки с разведенным в ней огнем, и на газетных фотографиях целых семей с Запада, попавших в пыльную чашу.

— Извините, что беспокоим вас, мадам, — сказал Шелл, — но я ищу молодую женщину, которая живет в одном из этих домов. Ее зовут Морган Шоу. У нее длинные, очень светлые волосы, почти белые. Вы ее знаете?